03:33

Терять родителей непросто в любом возрасте. Что семнадцать лет назад, что сейчас Гвен чувствовала себя раздавленной и несчастной. Ее переполняла скорбь и мучила совесть: она нечасто возвращалась в отчий дом, а после гибели отца старалась там вообще не появляться. Смерть матери подкосила Гвен, но вместо теплых объятий Мэтт решил помочь безутешной жене таблетками. Люк Чонси, хороший друг ее мужа, выписал Гвен лекарства, но они делали только хуже. Превращали ее в вялый овощ, который весь день проводил в постели, а на ноги вставал только из-за страха обмочиться. Гвен давно поняла: таблетки, что выписывает Чонси – зло. Это из-за них потерпел крушение Титаник, и это они загонят ее в могилу, если Гвен будет принимать их в таких количествах. Но она и не собиралась. Пила только обезболивающее, и то в крайних случаях. Остальную отраву, даже не пробуя, прятала в горшках с растениями или хоронила в саду. Так что трудно сказать, сколько бы таблеток нашел Мэтт, если бы однажды решил пересадить старый фикус.

Пока Гвен мыла ванну и расставляла все по местам, прошло примерно десять минут. Тогда она еще не волновалась за дочь и даже не думала звонить ей, чтобы напомнить: ровно в двенадцать пятничная вечеринка по случаю победы школьной волейбольной команды для Тессы Колби – шестнадцатилетней модницы со слегка оттопыренными ушами, прячущимися под копной обесцвеченных волос, – окончена. Гвен, по правде говоря, даже не взглянула на часы, когда проверяла мобильник. Все мысли были заняты Мэттом, развлекающимся в номере «Иль-Плазы», и она думала, что время у нее под контролем. До того, как в спальне сына отчетливо раздался чей-то голос, Гвен считала, что все идет своим чередом…

Это не был Майкл. Голос, который она услышала – с характерной для взрослого хрипотцой, – не мог принадлежать одиннадцатилетнему мальчику, и Гвен словно очнулась: сначала вздрогнула, потом, прислушиваясь, застыла.

Тишина.

По спине пробежал холодок. Гвен уставилась на закрытую дверь, – с виду толстую, но сейчас как будто не плотнее картона, – сделала неуверенный шаг и наклонилась к замочной скважине. В спальне было тихо.

Ей хотелось думать, что это Майкл. Что он не спит, а дурачится с друзьями. Другого объяснения не было. Двери и окна заперты; никто, кроме Тессы, не мог попасть в дом так, чтобы она этого не заметила. Гвен обернулась: открытая настежь дверь, обклеенная постерами, тому подтверждение. Домой дочь не возвращалась.

«Чертовщина какая-то…» – она выпрямилась и застыла у порога, не решаясь войти. Страх сковал ее, и Гвен стоило огромных усилий приоткрыть дверь, чтобы как следует оглядеться.

Сын лежал в постели. Кроме него в комнате никого не было, но и Майкл не выглядел так, словно только что с кем-то разговаривал. Не светился экран его старенького смартфона, впопыхах спрятанного под одеялом, и за все то время, что она стояла на пороге, на мобильник с характерным звуком не пришло ни единого оповещения. Это было странно.

«Тебе не показалось!» – твердил ей внутренний голос или то, что зовется интуицией. Гвен нахмурилась и тихонько вошла в комнату.

Хруст.

Она беззвучно охнула и отпрянула назад. Под ногами – настоящий кавардак. Испуг сменился легким раздражением. Гвен поджала губы, разглядывая раздавленное драже «M&M’s».

«Негодник!»

Тонкая полоска света, застывшая на полу, не давала разглядеть всего беспорядка. Гвен подняла несколько валяющихся прямо под ногами карандашей и, переступив самолет, рассыпавшийся на ковре деталями «Лего», отправила их в канцелярский стакан. У письменного стола она подняла соскользнувшую со спинки стула школьную форму и подошла к кровати. Майкл спал и, судя по всему, очень крепко, раз не мог потянуть к себе одеяло, хотя явно замерз. Гвен погладила сына по волосам и, прежде чем покинуть спальню, укрыла его одеялом.

Ничего странного Гвен не заметила. Голос, который она услышала несколько минут назад, уже казался плодом ее воображения. Беспорядок в спальне мальчишек – обычное дело. Намного больше ее волновал бодрствующий Майкл: в последний месяц нервный и рассерженный. Гвен подозревала, что для него стал очевиден приближающийся развод родителей. И, как ни прискорбно, убедить его в обратном она не могла. По крайней мере, пока не поговорит с мужем. А для этого он должен вернуться из командировки.

Спустившись в гостиную, Гвен схватила с журнального столика мобильник. Ни единого пропущенного звонка, ни одного сообщения. Она с надеждой заглянула в журнал вызовов – последний звонок от мужа датировался вчерашним утром, – потянулась к кнопке блокировки, но вдруг остановилась.

Три тройки застыли в правом верхнем углу, а домой Тесса так и не вернулась.

Несколько секунд Гвен не понимала, как ей реагировать. Злиться? Волноваться? Потом пришел вопрос, что делать. В глазах снова задвоилось; Гвен почувствовала, как закружилась голова, но садиться не спешила. Вместо этого оперлась на спинку кресла, набрала номер дочери и, когда пошли первые гудки, поняла, что сердится.