03 Врата Тартара

Отрываясь от размышлений, я услышал за спиной аккуратное, но настойчивое покашливание. И практически сразу всплеск эмоций. Только то, что я обернулся, спасло младшего Бо́риса от того, чтобы не выхватить от старшего дежурную оплеуху.

– Минуту, пожалуйста, – ровным голосом произнес я, вновь оборачиваясь к стене и продолжая рассматривать вороненый клинок.

«Почему бы и не да?» – поинтересовался внутренний голос.

– Попробовать-то можно, – беззвучно проговорил я себе под нос. Размышляя, я задумчиво постучал по клинку своим перстнем. И вздрогнул, потому что перстень вдруг на миг полыхнул ярким огнем.

Все знают, что девяносто процентов несчастных случаев начинаются со слов: «Смотри как я умею». Остальные девять – с фразы «да нет, смотри как надо». Насчет фразы «а что будет, если…» подобной железной статистики нет. Зато все знают, что кто не рискует, то не пьет шампанского. Тем более что я хорошо представляю, как могу применять нож-кукри после того, как…

Отвлекаясь, я несколько раз глубоко вздохнул, осмысливая перспективы.

В одиночку я могу проникнуть в резиденцию Власова и убить его. Но на этом все хорошее заканчивается, а далее начинаются проблемы. Потому что сила для убийства мне нужна заемная, а обратиться я могу только к Тьме. С этим мне может помочь демон. Но кто мне поможет с Тьмой если она окажется в моем теле, как случилось после эвакуации из Высокого Града? Причем воздействие Тьмы будет более сильным – в прошлый раз я устроил простую демонстрацию, а сейчас мне нужно убить сильного одаренного. И я просто могу не выдержать, став безвозвратно одержимым еще до того момента как погибну.

Как лекарство от смерти на мне есть слепок души. Но для воскрешения нужно забрать физическое тело, слепок привязан к нему. Эвакуировать же тело из резиденции Власова задача откровенно невозможная, если рассчитывать только на свои силы. И ответ на все вопросы напрашивался один, причем подходящий на все случаи жизни – инициация источника в стихии огня.

Во-первых, Огонь – это дополнительная защита от Тьмы, посягающей на мою душу. Анна Николаевна выжигала Тьму во мне именно огнем – ни Вода, ни Земля, ни Воздух в этом помочь не могут и защиты не дают. Тьма комфортно чувствует себя во всех этих трех стихиях; как и Свет, кстати.

Во-вторых, огонь поможет мне стать живым факелом, уничтожив свое тело. Чтоб наверняка.

В-третьих, сама инициация привяжет меня к алтарю. Оставив здесь часть себя, часть своей жизненной силы, я смогу здесь же и возродиться, без привязки к физическому телу.

Правда, самостоятельная инициация влечет за собой немалое количество проблем… но с этим проще, потому что проблемы можно решать по мере их поступления. Самое главное, что законом самостоятельная инициация не запрещена. Правда ума мало у кого на подобное хватает. С другой стороны, мало у кого есть поддержка в виде шагнувшей за грань человеческих возможностей озаренной целительницы. Которая сейчас ждет меня внизу у алтаря, в этом я твердо уверен.

В последний раз взвесив на руке тяжелый клинок, я подкинул его, заставив крутануться в воздухе и поймав, резко вогнал в плотные ножны. Сразу почувствовал легкое саднящее жжение и опустил взгляд. На сгибе большого пальца, которым откидывал кожаный ремешок, убирая клинок в ножны, заметил набухающую багровую каплю. Попробовал крови уже, хмыкнул я, сжимая рукоять и принимая окончательное решение.

Инициация одаренного происходит один раз в жизни. И если я сейчас не решусь, то другой возможности нарушить каноны у меня уже не будет.

Глава 7

Когда спускался по широким ступеням ведущей в подвал лестницы, освещенной голубоватыми отблесками ледяного пламени, неожиданно получил привет из далекого прошлого. В памяти с невероятной четкостью возникла желтоватая книжная бумага, на которой бегущий по строкам ровный шрифт слагался в слова, зазвучавшие в голове спокойным голосом рассказчика.

«Хелот из Лангедока был странствующим рыцарем. Во всяком случае, пытался им быть. Как явствует из имени, родился он в Лангедоке, но о родине своей имел весьма смутные воспоминания, ибо с детства странствовал по различным землям, сначала в качестве слуги, потом оруженосца, потом самостоятельно, поскольку в одном из захолустных замков пьяный барон ударил-таки его перчаткой по шее и тем самым посвятил в высокий рыцарский орден. Хелот встал с колен, взял свое оружие и уехал. Ему было тогда четырнадцать лет»

Самому мне было лет одиннадцать, когда я прочитал книгу «Меч и радуга». Но вот уже сколько лет помню первый абзац. Слишком уж велико оказалось удивление оттого, что яркий рыцарский мир может быть окрашен в столь безрадостно серый цвет. Совсем как раскисшее грязное поле, на котором недалекий Хрунгнир Датчанин, загибая толстые пальцы, решая судьбу Хелота пытался сосчитать — тридцать девять рыцарей он убил, выполняя данный обет, или еще нет.