04.1912 (СИ)

«Хоук» тоже не терял времени даром. Со скоростью в пятнадцать узлов он приблизился к «Олимпику». Курсы обоих кораблей сходились под пятнадцатью градусами, и «Хоук» по необъяснимым причинам стал сдвигаться намного ближе к попутчику, чем это позволяли правила безопасности. На крейсере отдали команду «право руля». Нос отклонился, но корма корабля лишь приближалась к титаническому телу «Олимпика». Прозвучала новая команда — «руль прямо!». Притяжение всё усиливалось. Прогремело: «лево руля!» — но корабль как будто не слушался. Лишь постепенно, пока руль не был положен налево до упора, «Хоук» выровнялся. Казалось, ничто уже его не притягивало к гигантскому «Олимпику» — и тут же, покорный управляющему воздействию, крейсер впечатался в чужой борт.

«Олимпик» отделался четырнадцатиметровой пробоиной выше ватерлинии, которая никак не угрожала его плавучести. Нос же «Хоука» был фактически уничтожен — сворочен набок и превращён в искореженную груду металла. Последовал суд. «Олимпик» признали виновным и обязали выплатить крейсеру компенсацию, чтобы восстановить его изуродованный нос. Причиной несчастного случая стало явление, в начале двадцатого века почти не изученное — гидродинамическое притяжение судов, которое сильнее действует на судно меньшего водоизмещения, словно примагничивая его к соседу и практически лишая управляемости. Современные правила безопасного судовождения обязывают меньший корабль обгонять больший на максимально возможном расстоянии и при минимально допустимой скорости во избежание повторения инцидентов, схожих с тем, что вытерпели «Олимпик» и «Хоук». Их столкновение стало громкой сплетней, о которой до сих пор не забыли, упуская из виду, однако, и другие странные происшествия с участием всё того же «Олимпика».

Этому пароходу не везло с самого его спуска на воду. Четырнадцатого июня одиннадцатого года, когда «Олимпик» всё же выпустили в его первый нью-йоркский рейс, под лайнер затянуло портовый буксир, который в результате остался без кормы. «Олимпик» получил боевое крещение в виде неряшливой царапины.

А совсем недавно, двадцать четвёртого февраля двенадцатого года, «Олимпик», возвращаясь в Англию, потерял лопасть винта и был вынужден отправиться в Белфаст на ремонт. Это событие и некоторые другие отсрочили отплытие младшей сестры грандиозного лайнера — того самого «Титаника», которого сейчас разглядывали зеваки, пытаясь предсказать, каким будет его первое торжественное плаванье.

Толпа жадна до зрелищ. На причале, спиной к зданиям компании «Уайт Стар Лайн», толклось море народа. Мужчины в плоских шляпах, женщины в длинных платьях, ребятишки с растрёпанными волосами — вся эта масса копошилась, бурлила, махала и вопила, словно благословляя лайнер в дорогу.

Величественный «Титаник» пока не трогался с места. Сходни были спущены, готовые принять пассажиров. Совсем близко к лайнеру толклись фотографы. Подпихивая друг друга локтями, они торопливо щёлкали объективами, рыскали, как гиены в ночи, и то и дело опасливо посматривали на хрупкие штативы.

«Титаник» казался восторженно созерцающему люду чем-то неземным, частью мира, которая была нарочно приклеена, нарочно теснила нечто привычное и понятное. «Титаник» глядел в небо, как живое и разумное существо. Массивный корабль элегантно сидел в воде, отбрасывая на неё густую тёмную тень. Слабые лучи солнца ярким золотом окаймляли четыре трубы гигантского парохода и скатывались ниже, на палубы. Корабль был совсем юный, успешно прошедший испытания и готовый поразить мир величием и быстроходностью. Фотографы не прекращали щёлкать объективами, толпа, скопившаяся около лайнера, глухо шумела и разражалась восторженными вздохами.

Вне всяких сомнений, команда «Титаника» должна была гордиться, что очутилась на этом судне, жемчужине в ряду пассажирских пароходов!