04.1912 (СИ)

Она смотрела на Мэри мрачно и решительно, совсем взрослыми и сердитыми глазами, и Мэри не знала, что ей ответить. Она опять отвернулась: преступно нерешительный и неловкий взгляд с головой выдавал её.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, Лиззи, — сказала она, — не знаю, зачем ты просишь об этом. Всё, что ты должна услышать, ты уже от меня узнала.

— Но если мне этого мало? — вскрикнула Лиззи. — Если я совсем ничего не понимаю из-за того… что ты как будто и не хочешь объясниться?

Мэри сжала пальцы до побеления.

— Когда ты станешь старше… — негромко произнесла она, — думаю, тогда я смогу тебе обо всём рассказать. А пока ты можешь быть уверена, что я не обманываю тебя, когда говорю, что мама разрешила мне забрать тебя и знает, что ты плывёшь в Америку. И уж, конечно, мама не умерла.

Лиззи оскалилась.

— Этого мало! Как я могу в это верить? Как?

Мэри собралась с духом. В голове у неё не осталось даже всегда спасающих, всегда наставляющих на путь истинный слов молитвы. Сознание её было абсолютно пустым, как чистый лист белой бумаги.

— Я никогда не обманывала тебя прежде, Элизабет, — строго сказала она, — и старалась воспитать так, чтобы ты стала достойным членом нашего общества. Я не думаю, что хотя бы один-единственный раз дала тебе повод усомниться во мне.

Лиззи не ответила. Она отвернулась и упрямо уставилась в зеркало, висевшее над комодом. В зеркале отражалась лишь её растрёпанная макушка.

— Если ты собираешься выходить из каюты, — добавила вдруг Мэри профессиональным тоном, — тебе понадобится вот это, — она аккуратно уложила рядом с Лиззи расчёску и добавила: — И, пожалуйста, перемени платье. Прошу тебя, не рискуй больше так безумно и старайся не пачкаться. Твоя юбка вся в какой-то пыли, это совсем не красиво, Лиззи.

Лиззи хранила упрямое молчание. Мэри вздохнула и отступила от постели. Лиззи как будто отгородилась от неё неприступными стенами.

— Я зайду позже, — сказала Мэри и вышла из каюты.

Лиззи показала ей язык. Стоило двери захлопнуться, как она зафырчала, заворчала, схватилась за расчёску и изо всех сил метнула ту Мэри вслед. Лиззи с несколько мгновений глядела на дверь остекленевшими пустыми глазами, а затем, подтянув к груди колени, повернулась набок, всхлипнула и упала в простыни носом. Так и лежала она неподвижным клубком весь оставшийся день, пока на горизонте не замаячил Шербур и пока волны пассажиров не метнулись к бортам — глядеть на новый порт, фотографировать и восхищаться.

В толпе зевак была и отстранённая, спокойная, как и полагалось гувернантке, Мэри Джеймс, к которой жались Шарлотта с круглыми от удивления глазами, и Билли Картер, что высокомерно посматривал на мрачного и решительного Джорджа, и супруги Флэнаган, и одинокий вдовец Беркли с капризной дочерью.

А на палубе третьего класса восторженно визжали многочисленные эмигранты: итальянцы, французы, ирландцы, норвежцы и прочие-прочие. И в их числе, прилепившись к борту, стояли и Джо Дойл с сестрой, и даже их родители. Миссис Дойл вдохновенно махала видавшей виды шляпой приветливым огням Шербура и вздыхала:

— Ах, слава богу, ах, благодарение небесам! Ах, ещё чуть-чуть — и Америка!

А мистер Дойл с хитринкой переглядывался с Джованни, молодым рабочим-итальянцем, ломаного английского которого хватало, чтобы они с мистером Дойлом могли понимать желание друг друга сыграть разочек-другой в карты.

— Гляди, — сказал Джо и пихнул сестру в бок, — а мы всё-таки куда-то да плывём!

Бетти спокойно согласилась:

— Конечно. Разве могло быть иначе?

И Джо, кивнув, молча согласился.

Глава 7. Девочка покоряет канаты

Лиззи Джеймс вышла на палубу только тогда, когда «Титаник» уже совершенно точно остановился. Корабль замер прямо посреди шербурской бухты, как парализованное чудовище, волны слабо плескались кругом него, и по воде расходились широкие круги.

В течение всего дня погода была промозглая и ветреная. Солнце не показывалось из-за серой вуали мрачных туч, канаты раскачивались, слегка поскрипывая, и на палубах словно бы свистел невидимый лихой разбойник. Шербур издалека подмигивал «Титанику» огнями причала; «Титанику» люминесцировали и другие пароходы, выпуская в серое небо дым. Лайнер мрачно и величественно стоял на якоре и ждал, пока к нему, как к королю на поклон, приблизятся другие суда.

Опершись о знаковое ограждение, Лиззи бесцельно смотрела вдаль. Над водой вился серой плёнкой туман, отчего казалось, будто воды причала бесконечно глубоки, словно там, где-то далеко-далеко, кроется портал в мир сказок и загадочных легенд, где среди наслоений фантастической лжи прячется не менее удивительная правда. Лиззи наклонилась ниже и по привычке встала на ограждение. Поручни были холодными и скользкими, как змеиная кожа.

«Вот и первая остановка, — подумала она, — вот и первый порт. Интересно, как там Джо? Надеюсь, стюарды не прознали, что он залезал на чужие палубы. Иначе его высадят, как только эти пароходы к нам подойдут».