04-Версии истории (Сборник)

И буднично, словно пересказывая мне содержание рекламной брошюры о телевизорах (его работа!), безразлично глядя в сторону:

— Инструкции получишь за два дня до вылета. Связь по-прежнему через Ли. С Линнет сейчас лучше не видеться. Со мной тоже. Это ненадолго: насколько я знаю, Факетти вылетит на Вторую Планету дней через пять. Ну, да он сам тебе скажет… И еще: я говорил с Первым. Он хочет тебя видеть.

Я недовольно буркнул:

— За что такая милость?

— За послушание. За удачливость. За умение дело делать. Ты не ершись, слушай. Сегодня вечером, часиков эдак в девять, доедешь до Пятьсот тридцать второго квартала северного района. Найдешь Сотую улицу. Сам найдешь: спрашивать ни у кого не надо. Дом с рекламой «Мотор Гварнет» на крыше. Поднимешься на третий этаж, от лестницы — коридор. Дойдешь до конца, до двери с номером триста один. Она будет не заперта. Войдешь и сядешь, не зажигая света. Понял: не зажигая света. А когда придет Первый, не пытайся рассмотреть его — это приказ! — Он устало откинул голову, прислонившись затылком к холодному стеклу вагонного окна, процедил, не разжимая губ: — Я выхожу сейчас. Ты — на следующей. Не забудь: сегодня в девять…

Я вышел из вагона, обернулся по привычке — «хвоста» нет, поднялся на улицу, похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Не нашел, поискал монетку для автомата, набрал номер, спросил машинально:

— Джин? Закурить не найдется?

Он удивленно присвистнул:

— Как здоровье, старик?

— Подводит. Нервишки никуда.

— Ну приезжай: обмоем отъезд. Виза есть.

Вот и кончились твои «местные» опасности, Лайк. Начинается новый этап. И кто скажет, будет ли он легче или труднее. Не сорвись, не сломайся.

Джин, неестественно оживленный, встретил меня у дверей.

— Ты вовремя: мы как раз обсуждаем наш космический вояж…

— Кто это «мы»?

— У меня Стив.

Перспектива общения с Диким меня мало радовала, однако пришлось смириться. Я прошел в холл, уселся в кресло, услужливо повторившее мою позу (спецзаказ, огромные деньги!), поздоровался с Кодбюри, спросил:

— Так что же вы обсуждаете?

Джин уселся напротив.

— Преимущества космической работенки.

— И в чем же они?

Ответил Дикий:

— В самостоятельности, во-первых. Ты представить не можешь, до чего надоело под опекой ходить. Где был, что делал, с кем гулял — все выясняют, все осуждают: того нельзя, это плохо… Жизни нет! А там сам себе хозяин. Власть полная!

Джин явно почувствовал себя неудобно из-за не в меру разошедшегося спутника. Усмехнулся недобро, спросил с издевкой:

— Власть, говоришь? А дело ты знаешь?

— Порядок поддерживать? Думаешь, трудности? — усмехнулся Стив. — Оружие есть, люди тоже. Попробуй пикни. Ты лучше о себе подумай: по тебе ли шапка? Справишься?

— Не знаю, — неуверенно произнес Джин.

Я протянул через стол руку.

— Вместе пойдем, Джин, — рука об руку…

Кто знал, что я окажусь пророком?

Глава 12, самая короткая

Я люблю точность, даже если она не нужна. Бывают же случаи, когда точность мешает. Скажем, сегодня: зачем приходить ровно в девять и торчать в темной комнате дурак дураком, пока кто-то невидимый тебя не окликнет? И все же привычка, отшлифованная временем, заставила меня ровно без двух девять выйти из лифта в длинный коридор, описанный мне Мак-Брайтом. Он был пуст, и закрытые двери ничем не выдавали присутствия за ними жильцов — ни криком, ни музыкой, ни детским плачем. Между тем дом был жилой, многоквартирный: обычный окраинный небоскреб-город со своими кварталами, улицами-коридорами, квартирами-пеналами за нумерованными дверями, у которых единственным, хотя и немалым, достоинством была полная звукоизоляция.

Я никого не слышал, и меня не слышал никто. И поэтому я добрался до указанной Мак-Брайтом двери без приключений, ненужных встреч и любопытных вопросов. Толкнув дверь — она действительно оказалась незапертой, — вошел, касаясь рукой стены, и, нащупав задвижку, успокоился: по крайней мере, посторонние без шума не влезут. Пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме, медленно прошел вперед, налетел на что-то, чертыхнулся и услышал негромкое:

— Это стул. Садитесь.

Как пишут в таких случаях в плохих романах, «я вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки». Плохие романы не врут: я вправду вздрогнул от неожиданности. Но спросил спокойно:

— Там задвижка… Закрыть?

И услышал в ответ:

— Не надо. Сюда никто не войдет. Чужая собственность в СВК неприкосновенна.

— А как же власть предержащие?

Из темноты усмехнулись:

— Со мной их не было. А с вами?

Я обиделся:

— Не маленький.

Мой собеседник опять ухмыльнулся: весельчак какой-то попался.

— Догадываюсь, что не маленький, хотя и темновато здесь.

— В темноте видеть не умеете?

— Не обучили. А вас?

— Я самородок: обладаю инфракрасным зрением, — сказал я и тут же понял, что сморозил глупость.

А невидимый собеседник в отличие от Мак-Брайта глупостей не спускал:

— Вы сначала говорите, а потом думаете, не так ли? Оригинальное свойство для разведчика…

Я не стал задираться: виноват — получи свое.

— Простите: сорвалось.

— Прощаю, — сказал он милостиво, добавил: — Как вы догадались, наверно, меня зовут Первый.