05-Мой престол - Небо (Дилогия)

И опять кто-то спросил:

— А коли так, зачем тогда стоять лицом к Храму? Мы же и в наших деревнях всегда во время молитвы смотрим в сторону Иершалаима. А ты, Машиах, мы слышали, хочешь разрушить Храм…

— Да, хочу. — Иешуа, как всегда, когда спор заходил о главной для него теме, становился непримиримо яростным, не говорил — кричал. Хотя в общем гуле, висящем над двором язычников, только так и можно было проповедовать — на крике. — И я его разрушу в одно мгновение. И в одно мгновение построю другой, Храм истинной, а не лживой Веры, той Веры, которую я, Царь Иудейский и Израильский, несу вам, люди… Поэтому всегда молитесь, глядя в сторону, которую Господь назначил для своего Храма, — но своего, пока скрытого от взглядов, а не того, что ему навязал сумасшедший убийца Ирод, лицемерно называвший себя великим царем…

Он сам впервые вслух назвал себя Царем Иудейским плюс к тому еще и Израильским. Испокон веков это были разные царства, и лишь три великих царя властвовали надо всем — неразделенным! — царством, которое именовалось Израильским, надо всей землей всех колен Израильских — Саул, Давид и Соломон; Называют еще Иевосфея, но земли колена Иудина не входили в его царство. Значит, подумал Петр, время пришло. Иешуа — царь. Как там у него с запахом прокисшего вина? Ни разу сегодня он несказал об этом. А Петр не спросил…

Петр увидел, как сквозь толпу, окруженные крепкими охранниками-левитами, к Иешуа пробирались несколько священников — из фарисеев.

Иешуа увидел их. Крикнул намеренно подобострастно, словно издеваясь:

— Расступитесь, люди. Пропустите ко мне ученых книжников. Все знайте: это очень умные люди, они зовут себя фарисеями. Я говорю вам совершенно искренне и правдиво: слушайте их! Всегда слушайте и поступайте так, как они вам велят поступать. Они все правильно говорят. Но только никогда не поступайте так, как они сами поступают, потому что между их словами и их делами — бездонная пропасть, которую уже никому не дано перейти.

Это было сильное обвинение. Но «очень умные» служители Храма абсолютно не обратили внимания на, мягко говоря, невежливое обвинение в их адрес. Может, сочли его справедливым? Это вряд ли. Просто кем был для них галилейский пророк, называющий себя Машиахом? Всего лишь пророком из Галилеи, задрипанной северной провинции, пришедшим покорять столицу, как всегда делали провинциальные мальчики во все времена. Только мальчик из Галилеи чуток запозднился: на вид ему — так, считал Петр, могли рассуждать фарисеи — было за тридцать, пора бы и делом заняться, а не ходить по дорогам и сбивать с толку работящий люд. Это Кайафе дано было — с некоей заграничной помощью! — знать о том, в чем опасность великовозрастного мальчика. Но, памятуя о высокой степени тайны, поведанной ему эллином Доментиусом, он вряд ли кому-нибудь приоткрыл хотя бы краешек ее. Петр считал, что, разговаривая с теми из Синедриона или Совета Храма, кто сегодня осознал реальность опасности, которая грозит Храму и Религии от назаретянина, Кайафа все же не донес до них все подробности. Местные умники вообще считали, что из-i лишние подробности развращают незрелый ум. Как там, кстати, у Екклесиаста: умножая знания, умножаешь скорбь…

А ребят-фарисеев, оказывается, весьма заинтересовала декларированная Иешуа возможность не просто разрушить наличествующий на местности Храм, но в одно мгновение построить новый. Это заявление, похоже, и бедных евангелистов насторожило, если впоследствии они вложили в уста книжного Иисуса совсем другой срок гипотетического строительства — три дня. Тоже немного, но не мгновение же…

— Ты и есть Машиах? — спросил один из фарисеев, скептически оглядывая Иешуа, который выглядел вполне достойно для пасхальных дней: и лицо, и одежда… А мысли, если закончить цитату из классика?.. Ну что мысли! Кому от них жарко или холодно?..

— Это ты сказал, — усмехнулся Иешуа, уже откровенно издеваясь над спрашивающим.

— Я не утверждал. Я спросил.

— А я ответил. Что-нибудь еще интересует?

— Кое-что… — Фарисей, чернобородый немолодой уже человек с ясными и острыми глазами, и верно — умница, не ошибся Иешуа, старший из тех трех, что в окружении левитов добрались до назаретянина и сейчас, оттеснив остальных паломников, стояли этаким дворовым манером «стенка на стенку»: с одной стороны — Иешуа с охраной из Петра, Иоанна, Симона, Иуды, Андрея, Яакова, с другой трое фарисеев, с тоже добротно профессиональной охраной из четверки левитов. Кое-что… — раздумчиво повторил g старший из фарисеев. — Вот, например, ты собираешься выстроить Храм в одно мгновенье. А знаешь ли, сколько строился этот… — Он обвел вокруг себя рукой.

— Знаю, — кивнул Иешуа. — Сорок шесть лет. Кстати, книжник, Ирод строил его не на пустом месте, слыхал? Здесь ведь прежде стоял Храм, который назывался Зерубавелев, потому что его начал строить Зерубавель, сын Шалтиэля из рода Давидова. И это был второй Храм после первого, выстроенного великим царем Шломо. Так что вы зря называете Храм Ирода вторым. Он — третий всего лишь…