05-Мой престол - Небо (Дилогия)

— Что надо, господин?

— Я к гегемону, — тоже по-арамейски надменно заявил Петр, то есть Доментиус. — Вызови начальника стражи.

Воин — явно из местных наемников, судя по языку, — невежливо закрыл дверь перед носом у Петра и надолго исчез. Минут через десять, за которые Петр-Доментиус накрутил себя до состояния праведного гнева, дверь снова открылась, и в проеме возник некто в более просторной и тонкой тунике, без всякой лорики, зато с коротким мечом в бронзовых поножах, притороченных к поясу.

— Что надо, господин? — Начальник стражи слово в слово повторил вопрос подчиненного, но уже на благородной латыни.

— Я прибыл сюда из Рима сегодня ночью, чтобы говорить с гегемоном, перейдя на латынь, заорал Петр. — Я — всадник Доментиус Коринфский, должен из-за вас, идиотов, стоять здесь на жаре, как мальчишка? Так, что ли?.. Как твое имя, солдат?

— Дарий, — в некоторой растерянности ответил начальник стражи.

— Иудея — это дыра, это место ссылки для плохих солдат, — продолжал разоряться оскорбленный всадник. — Так ты хочешь отправиться туда, где похолоднее, к диким галлам, например? Я могу это тебе устроить!..

— Подождите, господин, — все-таки начальник испугался угрозы, к диким галдам ему не хотелось, — я же только спросил…

— Проходите, конечно. Я немедленно доложу гегемону о вашем прибытии. Он, правда, отдыхает. Весь гарнизон отдыхает. У нас сегодня было ночное сражение…

Значит, все-таки было, обрадованно подумал Петр. И каков же результат?..

— Надеюсь, успешное? — успокаиваясь, снижая тон, спросил он и вошел в крепость следом за начальником стражи.

— Мы разогнали бунтовщиков и взяли под стражу их предводителей.

Сообщение порадовало. Подробности предстояло узнать у прокуратора. Или, как его здесь называли, гегемона.

— Я слыхал об этом, — сообщил Доментиус. — Именно потому я — здесь.

— Вы присядьте. — Начальник указал на одинокую каменную скамеечку.

Больше ничего внутри крепости не было — пустой двор, только у противоположной стены, где располагались конюшни, к коновязи привязаны были две расседланные лошади. Остальные, видимо, находились в конюшне, в денниках.

Скучно живут, отметил Петр. Совсем уныло. Одно слово — солдатня… Зря Пилат не согласился на дворец Ирода, там куда симпа-тичней…

На скамеечке ему пришлось сидеть недолго. Запыхавшийся начальник стражи минут через пять возник из дверей, ведущих в казармы — или как это у римлян называлось? — и насколько мог вежливо пригласил:

— Гегемон вас ждет, господин. Я провожу.

Они поднялись по узкой щербатой каменной лестнице без перил на второй этаж, прошли по короткому коридору, и начальник, остановившись у двери в торце его, вежливо, костяшками согнутых пальцев, стукнул два раза. Сказал:

— Здесь всадник Доментиус, гегемон.

— Пусть войдет, — послышался мощный рык из-за двери. В сравнительно небольшой комнате — опять никакого сравнения с внутренними помещениями дворца Ирода! — за простым, даже грубым каменным столом сидел голый по пояс здоровенный мужик, в обтягивающих ляжки коротких портках, босиком, безбородый, совсем коротко стриженный, с ранней проседью, загорелый, мордатый, но, в общем, по-мужицки красивый. Он был занят мужицким же делом: пил вино и жрал — именно это слово! — мясо от мощного ломтя, не пользуясь, естественно, никакими добавочными приспособлениями, даже ножом.

— Салют тебе! — Мужик оторвался от немаленькой глиняной чаши с вином. Вина будешь?

— Ясное дело, буду, — быстро согласился Доментиус и уселся на лавку напротив.

Мрачного вида солдат приволок и поставил перед греком такую же чашу и еще кувшин с вином, грохнул на стол пустую глиняную миску. Мяса на столе баранина, естественно, — было в избытке на тоже глиняном блюде. Опять-таки не дворец, посуда здесь солдатская. Как и нравы. Впрочем, эллина Доментиуса это ничуть не смущало.

Он налил себе галилейского и поднял чашу:

— За императора!

— Можно и за него, — согласился мужик, бывший не кем иным, как пятым прокуратором Иудеи и Самарии, богатый гражданином Империи, всадником Понтием Пилатом, грозой блудливых, непочтительных и вороватых евреев, к тому же отвратительно орущих за окнами. Заметил походя: — Вино здесь дерьмовое… — и выпил до дна.

Петр согласился, но возразил:

— А где ж другое возьмешь? И тоже выпил до дна.

— Хорошее — дома… А ты сам-то откуда? — спросил Пилат, наяривая баранину.

— Как раз из дому. Из Рима.

— Давно?

— Сегодня ночью.

— Ты же эллин, доложили мне…

— Ну и что? Мало, что ли, в Риме эллинов? Служу я там.

— Мне сказали, ты — всадник…

— Удостоен, — скромно объяснил Доментиус. — Есть, наверно, заслуги.

— Главное, денежки имеются, — хмыкнул Пилат. — А сюда на кой хрен прибыл?

— С тобой поговорить.

— О чем?

— О заговоре, всадник, который, насколько я слышал, твои люди сегодня остановили.

Пилат даже есть перестал.

— Ты это о ночном броске? Подумаешь, заговор! Кучка бродяг и ворья. Зилоты хреновы! Давили мы таких, как тараканов. Все разбежались, мечи — между прочим, наши, римские, — побросали, трусливые твари, двоих сволочей мы взяли с собой. Распну я их, пожалуй. Завтра и распну, чего тянуть.

— Кого распнешь?