06'92

Но, как видно, с ответом всё же замешкался, поскольку, выспросив о моих дальнейших действиях после расставания с Герой, старший оперуполномоченный вернулся к этому моменту и ещё битый час задавал каверзные вопросы и выпытывал подробности.

«Выпытывал» — это в переносном смысле, но и так я не выдержал и возмутился:

— Товарищ капитан! Это вообще всё к чему?

Козлов постучал по столу карандашом и недобро улыбнулся.

— Обстоятельства происшествия недвусмысленно говорят о том, что на момент ДТП и перестрелки в машине с Буньковым находился кто-то ещё. Этому лицу удалось сбежать, и убийцы точно попробуют его отыскать. Отыщут раньше нас — грохнут. Это ясно?

Я кивнул, но показаний своих не изменил. Опер покачал головой и снял трубку, набрал внутренний номер, сообщил, что сейчас подойдёт, а затем указал мне на дверь.

— Подожди в коридоре.

— Долго?

— Сколько нужно.

Заперев дверь, Козлов поднялся на второй этаж, а вернулся только минут через двадцать.

— Поздравляю, гражданин Полоскаев! — объявил он, сунув ключ в замочную скважину. — С настоящего момента вы официально проходите по этому делу свидетелем.

— Ну охренеть, не встать! — вырвалось у меня. — И чего я свидетель?

— Ты последний, кто видел Георгия Бунькова живым, — пояснил Козлов. — И только не надо банальщины, что последним его видел убийца. Следователь подписку о невыезде решил не оформлять, сейчас возьму с тебя обязательство являться по вызову, и свободен. Надумаешь местожительства менять — сначала нас оповести.

Я беззвучно выругался. Пусть подпиской о невыезде меня и не припечатали, да только хрен редьки не слаще. В любом случае грядущий отъезд в Москву накрылся звездой.

— Антон же! — попытался я отвертеться. — Антон Буньков брата последним видел! Его и делайте свидетелем!

— Сделаем, — кивнул капитан. — И его сделаем, и тебя сделаем. Всех сделаем.

— Может не надо? — промямлил я.

— Куда-то собрался? — пристально глянул на меня опер.

— Ничего конкретного…

— Покинешь город без предупреждения, в розыск объявим, — заявил Козлов, оправдав свою нехорошую фамилию. — Я вашего участкового в известность поставлю, он тебя контролировать будет. Ясно?

— Ясно, — скривился я.

— Тогда прочитай, напиши «с моих слов записано верно» и подпиши. — Помимо обязательства являться на допросы, мне передвинули и протокол, но стоило потянуть листы на себя, опер придержал их и спросил: — Ничего не хочешь добавить? Никакие подробности не припомнились?

— Нет!

— Точно? — пристально уставился на меня Козлов. — Ты хорошо подумай. Ты это умеешь, я сразу понял. У тебя из всех друзей лицо самое интеллигентное.

— У Гуревича интеллигентней.

— Не путай наследственный типаж и внешние признаки интеллекта.

Я мог бы привести изречение нашего политрука о том, что не стоит отожествлять интеллигентов с интеллектуалами и наоборот, но вместо этого внимательно вчитался в неровный почерк оперативника, затем подписался, а пустое место перечеркнул размашистым зигзагом, дабы исключить всякую возможность добавления отсебятины.

Старший оперуполномоченный с нескрываемым разочарованием проследил за моими действиями, а затем указал на дверь, но одного не отпустил, вышел следом. Уже на крыльце управления он похлопал меня по плечу и, закуривая, многозначительно произнёс:

— Иной раз хорошая память может избавить человека от очень серьёзных проблем.

— Ага, — буркнул я и отправился восвояси, недоумевая, на чём прокололся.

Неспроста же этот въедливый мент чуть душу не вынул!

Какие мои слова его насторожили? Или кто-то другой что-то лишнее сболтнул? Но кто и что?

Так ничего и не решив на этот счёт, я встал на углу здания и огляделся, да только вопреки договорённости пацаны куда-то запропали; ни Андрея, ни Ромы нигде видно не было. Впрочем, крутил головой по сторонам отнюдь не напрасно, иначе и не заметил бы, как с соседней парковки выехала тёмно-синяя «девятка» с наглухо затонированными стёклами. Выехала и как-то очень уж медленно покатила в одном направлении со мной.

Нервы после допроса звенели что струны, и я не стал списывать это обстоятельство на случайное совпадение, а поспешил прочь, на всякий случай перейдя на противоположный от проезжей части край тротуара. Неприятная ломота меж лопаток из-за слежки сменилась холодным ознобом при мысли о возможном преследовании одной из заинтересованных в этом деле банд. Мог им отзвониться кто-нибудь из купленных ментов? Да запросто! Сейчас всё продаётся и покупается, а уж за такого барана как я деньги получить сам бог велел. Так вот и задумаешься, случайно ли опер со мной на крыльцо вышел и не было ли похлопывание по плечу условным сигналом.

Было, скорее всего. Но для кого?

Для группы наружного наблюдения или бандитов? Вот в чём вопрос!

Зараза!

Я немного покрутился по району, а когда впереди замаячил органный зал, расположившийся в здании бывшей церкви с красными кирпичными стенами и зелёными куполами, на глаза попалась вывеска столовой какого-то учреждения. Зашёл, оглянулся — синяя «девятка» замерла у тротуара. Распахнулись дверцы, наружу выбрались два кавказца, за мной не пошли, закурили.