0d173aa718094b51c86c391c2fbeaeba

  Тогда я сразу говорила, если мне что-то не нравилось, сразу же об этом сообщала. И два раза не думала. (Если бы мне тогда в Вегасе заехали по лицу, как в июле 2023 года, я бы заехала обидчику по лицу в ответ, сто процентов).

  Я была бесстрашной.

  Нас всё время преследовали папарацци. Преследователи были просто безумны - иногда они были агрессивными, иногда - дурачились. Многие папарацци пытались выставить меня в плохом свете, получить денежный снимок, чтобы показать: 'Ой, она слетела с катушек и просто сумасшедшая'. Но иногда им хотелось, чтобы я предстала и в хорошем свете.

  Однажды нас с фотографом преследовали, и это было одно из тех мгновений с ним, которые я никогда не забуду. Мы ехали на высокой скорости прямо над обрывом, и, не знаю, зачем, я решила развернуться на 360 градусов, прямо там, над обрывом. По правде говоря, я даже не знала, что могу развернуться на 360 градусов, это было что-то больше меня, так что, думаю, это был Бог. Но мне это удалось: задние колеса машины остановились прямо на краю пропасти, и если бы они прокрутились еще три раза, наверное, мы упали бы с утеса.

  Я смотрела на фотографа, он смотрел на меня.

  - Мы только что могли погибнуть, - сказала я.

  Я чувствовала себя такой живой.

  Как родители мы всегда говорим своим детям: 'Берегите себя. Не делайте то, не делайте это'. Но, хотя безопасность - самое главное, я всё-таки считаю, что также важны духовное пробуждение и вызов, чтобы освободиться, стать бесстрашным, испытать всё, что мир может тебе предложить.

  

  Тогда я не знала, что фотограф женат, понятия не имела, что я, по сути, его любовница. Узнала я об этом только после того, как мы расстались. Я просто думала, что он очень веселый и мы невероятно весело проводим время. Он был на десять лет меня старше.

  Куда бы я ни пришла - а я тогда часто выходила в свет - папарацци были уже там. Но, несмотря на все статьи о том, что я не в себе, я всё равно не считаю, что когда-либо была не в себе до такой степени, чтобы спровоцировать последующие события. Правда заключается в том, что мне было грустно, очень грустно, я скучала по детям, когда они были с Кевином.

  Фотограф спасал меня от депрессии. Я жаждала внимания, и он дарил мне внимание, в котором я нуждалась. У нас были чувственные отношения. Моей семье он не нравился, но мне в них тоже многое не нравится.

  Фотограф вдохновлял меня на бунт. Он позволял мне перебеситься, но всё равно меня любил. Он любил меня беззаветно. Это - не то, что моя мама, которая ругала меня за вечеринки. Он говорил: 'Девочка, давай, возьми от жизни всё!'. Он не был похож на моего отца, который устанавливал для своей любви невыполнимые условия.

  Так что, при поддержке фотографа, я отрывалась на сто процентов. Такой отрыв казался слишком радикальным. Совсем не то, чего все от меня ждали.

  Говорила я, как ненормальная. Вела себя очень шумно, куда бы ни пришла, даже в ресторан. Люди могли прийти со мной пообедать, а я могла улечься на стол. Это был способ сказать: 'Идите к черту!' любому, кто попадался на моем пути.

  В общем, вот что я хочу сказать: я была плохой.

  Или, возможно, я была не столько плохой, сколько очень-очень злой.

  Мне хотелось сбежать. Детей у меня отняли, и мне необходимо было скрыться от средств массовой информации и папарацци. Мне хотелось уехать из Лос-Анджелеса, так что мы с фотографом отправились в путешествие в Мексику.

  Я чувствовала себя так, словно попала в тайное убежище. Повсюду за моей дверью был миллион людей. Но когда я покинула Лос-Анджелес, хоть и ненадолго, я почувствовала, что всё это - очень далеко. Это помогло - ненадолго мне стало лучше. Нужно было полнее этим воспользоваться.

  

  Казалось, что наши с фотографом отношения становятся более серьезными, и когда это произошло, я почувствовала, что моя семья пытается наладить контакт, меня это начало беспокоить.

  Мама заехала однажды и сказала:

  - Бритни, мы чувствуем, что что-то происходит. Мы слышали, что за тобой следят копы. Давай поедем в пляжный домик.

  - За мной следят копы? - переспросила я. - Зачем?

  Я не совершила ничего противозаконного. Это я знала точно. Я наслаждалась жизнью и обаянием дикости. Я подсела на аддерол и творила безумства. Но я не совершала преступления. На самом деле мама знала, что предыдущие два дня я провела с подружками. Мы с мамой устроили вечеринку до утра с моей кузиной Элли и двумя подружками.

  - Просто приедь! - сказала она. - Нам нужно с тобой поговорить.

  Так что я поехала с ними домой. Там мы встретились с фотографом.

  Мама вела себя подозрительно.

  Фотограф приехал и спросил:

  - Что-то происходит, да?

  - Да, ответила я. - Что-то действительно плохое.

  Вдруг над домом появились вертолеты.

  - Это за мной? - спросила я у мамы. - Это - шутка?

  Это была не шутка.

  Вдруг в дом вломилась группа захвата SWAT, кажется, копов было человек двадцать.

  - Что я, черт возьми, сделала? - кричала я. - Я ничего не сделала!

  Я знала, что творю безумства, но я не совершила ничего, что оправдывало бы обращение со мной как с грабителем банков. Ничего, что оправдывало бы разрушение моей жизни.