1-12) Сносхождение (4 сент. 2017 г. + предисловие)

- Ты хоть сам себя слышишь? - вдруг выкрикнул светлошёрстый кот, не выдержав бравад Лотлафа. – Даже я так не умею себя облизывать, а у меня в этом деле куда больше опыта, - кот обнажил свои зубы с прорехами и неслышно засмеялся.

- Думаешь так легко быть мной, Бока? Да, у тебя даже собой быть не особо получается? – крикнул ему через весь зал Лотлаф. – Если тебя там рядом не стояло, лучше жуй свою булку или вон сходи в песочницу, слепи себе куличик, - за спиной кота в тени ежился какой-то мешок картошки, обитый мехом.

- Я бы слепил, да боюсь, что ты его, как обычно, слямзишь.

- От балбес, - отмахнулся старик от кота. - Чтоб тебя собственные блохи не уважали, - Лотлаф резво снял с единственной ступни чёрный летний резиновый шлёпанец и кинул в кота. Раздался царапающий уши кошачий визг и громкое недовольное шипение.

- Фу, чего шипишь, как дурной кот! Сначала впутывают меня в свои глупостные споры, а потом шипят. Лишь бы выставить меня за дрянного человека. Дайте мне уже полную чарку спокойствия, - на этих словах Лотлаф схватил со стола новую колбу; выпил и, громко срыгнув, сделал вид, что это не он:

- Эх хорошо, – в этот момент в барную стойку рядом с ним со свистом врезался шлёпанец, отправленный обратным рейсом.

- Даже твой вонючий тапок не хочет иметь с тобой ничего общего! – выкрикнул кот, чтобы сохранить лицо после промаха, но старик уже смотрел куда-то в сторону. Науты тем временем поспешили к шлёпанцу и надели его ему на ногу. Кот же, облокотившись на стенку, стал догрызать свою булочку, внутри которой была ещё живая не очищенная от костей рыба.

- О, смотри-смотри на Навула, - Лотлаф указал мне пальцем на существо со второй парой глаз, которые незаметно вылезли из затылка, как рожки улитки, и потянулись подглядывать в карты соседа. – Сейчас увидишь, как этот дурак завоет на луну. – Я понял, что смотрю не туда и пробежался глазами по периметру.

- Эти саммартийцы смешные твари: их в детстве бросает мамка, когда они ещё совсем маленькие, так они потом всю жизнь её помнят и скулят на луну, думают, что это она. Вот дурные, - он громко засмеялся. Лотлаф вообще часто и не всегда смешно шутил, зато смеялся над собственными шутками громче всех. – Я наконец увидел шакала, что толкнул меня, когда я вставал. Тот, вытянув шею, вкрадчиво к чему-то принюхивался, и вдруг, увидев картинку с белым шаром, протяжно и жалобно завыл.

- Да, заткнись ты!

- Что ты постоянно скулишь?! – послышались, как из корабельных пушек, гневные взрывы терпения со всех сторон.

- Да идите вы. Нечего весить здесь эти фотографии, - возмутился саммартиец и, сорвав картину со стены, кинул её за свой столик. Потом, убедившись, что никто не смотрит, спрятал во внутренний карман виноградной кожаной куртки.

- Угадай, кто её туда повесил? - подмигнул мне старик и продолжил лопаться со смеху.

- Что ж ты со мной делаешь, Приспея?! - крикнул Лотлаф так, чтобы проходящая в центре бара женщина услышала его. – Весь порох поджигаешь в моих жилах! – она оглянулась и бросила ему на растерзание благодарный заигрывающий взгляд. – Смотри мне, нет-нет и я взорвусь!

Приспея была бледной дамой в возрасте без особых внешних данных. Она могла похвастаться разве что сочно-узорчатым сатиновым платком, который явно скрывал морщинистую шею. Её остроугольная чёлка густой копной свисала к левой щеке. Эта причёска так не подходила её возрасту, что смотрелась на удивление оригинально и свежо. Судя по внешности, Приспея была одной из тех женщин, которые после сорока лет перестают верить в существование возраста и начинают поклоняться плохо сочетающейся одежде и чрезмерной косметике.

– Да уж! За такую бабу даже моих пропланитовых зубов не жалко! – воскликнул Лотлаф вслух, желая разделить своё мнение со мной, но оно мне было не по вкусу, и я с охотой отвлёкся на громкий стон, раздавленный грохотом упавшего клиента.

- Чтоб тебя… Орлингтон! Сколько… можно! – не сдерживаясь, извергался проклятиями посетитель, который рассказал мне о «Звуколовке».

Не успел он закончить, как снова поскользнулся и упал, сильно ушибив локти и оставив на подбородке тёмную ссадину. В тот же миг из его рта смерчами стали вылетать тирады недовольных винных мушек.

Существо с укороченным хоботом и серой кожей помогло ему подняться с покошенного пола, но он тут же выдернул руку из его конечностей и, не размениваясь на благодарность, продолжил толи жаловаться, то ли возмущаться:

- Купи… уже … гравитационный щебень и посыпь им… пол, чтобы я… не скользил. Сколько можно!

- !Давайте деньги, и я хоть завтра.

- Это твой… бар, чего это … мы должны скидываться? - следом он чихнул так громко и болезнетворно, что его чих пробежался по всему бару, как индейский клич по прериям.

- !А кто должен? Я что из своего кармана платить буду? Ага, конечно. Да, я лучше выгоню таких нахлебников как ты. Нет денег - сиди на улице.

- Да, у тебя на нас копыт не хватит!

- !Ты, что мне не веришь?

- Жадав, заткни фонтан! – приглушил его Лотлаф, - а то у тебя всякая дрянь оттуда летит.

- Заткнись Лотлаф, не с твоей болтливой рожей разговаривают.