1-17.docx.docx

Зия крепко взялась за дверную ручку, и у меня не было сил удерживать ее. Если она решит закрыть дверь раз и навсегда, то так и будет.

— Пожалуйста, — сказала я, убирая свои руки от двери, — я не причиню ему никакого вреда. Клянусь.

— Я верю вам, — сказала она. — Я знаю, о чем вы говорите. Но желать не причинить вреда и не сделать — разные вещи.

— Он в порядке?

— Он в порядке? Да. Пока я не убила его. Пока я кормлю его из своих рук, — она показала ладони, и я сразу же обратила внимание на ее пальцы-сосиски, блестящие от стольких лет, проведенных на кухне. — Этот сукин сын просил меня доставить еду на съемочную площадку. Не говорите мне, что он вас соблазняет. — Она очертила рукой в воздухе линии моего тела, словно я являлась памятником каждой его девушке, которая следовала за ним. — Засранец. Вот кто он.

Ее оскорбления были ласковыми, но она выглядела очень рассерженной. Я могла притвориться, что не поняла ее ответ, что это касалось меня и мне совсем не обидно, но я чертовски хорошо понимала, что это были мои отношения с ним, моя культура, и в этом была вся я.

— Вы можете просто сообщить ему, что я была здесь?

Она покачала головой, как если бы я была полной идиоткой.

— Нет. Если вы преследуете его в нашем мире, мы будем преследовать вас в вашем, — она закрыла дверь.

* * *

По пути на съемочную площадку в моей голове прокручивались худшие варианты развития событий. Антонио был мертв, в беде, депортирован обратно в Неаполь. Имел ли он какое-нибудь отношение к насилию, о котором передавали все каналы новостей, или он был их еще неопознанной жертвой.

Мне некуда было больше ехать. У меня не было доказательств, что с ним что-то случилось, и если я буду продолжать преследовать его, его мир будет преследовать меня.

В тот вечер на съемочной площадке, когда я размышляла над самым худшим, что могло случиться, я не была настроена более оптимистично, чем Катрина. Видимо, она почувствовала мой внутренний дискомфорт и пыталась сохранить побольше свободного пространства вокруг меня. Я следила глазами за процессом, кто где был, все ли нормально с одеждой, на каких местах находились руки и ноги актеров, как падал на них свет. Это был последний съемочный день в кафе. Они начали демонтировать декорации. Все требовало внимания, ничто не могло быть упущено.

Потом происходила сама съемка в этих стесненных обстоятельствах, словно в лихорадке. Катрина практически прошептала: «Снято!», и все зааплодировали. Это означало конец. Мы начали собирать уже в сотый раз весь реквизит, укладывать его обратно в грузовики. Собирали и укладывали все, кто присутствовал с самого начала съемочного процесса. Именно на этом и проверялась дружба. От следующих нескольких недель зависело попадет ли фильм в кинотеатры, и никто кроме меня, Катрины, Майкла и голливудских «инсайдеров» не знал, как маловероятно это было.

Я села в машину, думая как бы побыстрее добраться до Аламеда и заползти в кровать. Я написала смс Антонио, хотя все больше и больше мне хотелось закричать в пустую аллею.

«Я знаю, что раздражаю тебя, но меня это не волнует. Если у тебя все хорошо, просто напиши мне "Убирайся к черту!". Этого будет достаточно».

Подождав минут десять и наблюдая за последними работами по демонтажу, я была полностью подавлена молчанием моего телефона. Я устала ждать чего-то, что, видимо, никогда не произойдет, так что я завела мотор и двинулась с места.

 

Глава 27.

По плану финальные сцены было назначено снимать в Западной долине, прямо по шоссе 101, и именно в этом направлении произошла перестрелка. Дорога была относительно пустой, и я ехала на автопилоте, слушала новости, из которых узнала, что перестрелка была случайной. Банды южного округа по ошибке убили человека при попытке ограбления. Потасовка произошла в Гриффит-Парке.

— Леди протестует! Так много насилия, — пробормотала я.

Lexus подрезал меня, пока я жаловалась сама себе. Я резко ударила по тормозам, раздался визг, и меня занесло, адреналин пронесся по венам. «Клуб» вывалился из-под пассажирского сиденья.

— Черт!

Lexus набирал скорость, и я тоже. Во мне клокотала слепая ярость. Буквально через мгновение Lexus остановился, и я увидела мужчину на водительском месте. Молодой. С козлиной бородкой. Показал мне свой средний палец. Он вдавил педаль газа и умчался вперед, не оставляя мне выбора.

Я преследовала автомобиль, не имея ни малейшего представления, что буду делать, когда догоню его, но была абсолютно уверена, что догоню. Я надавила на газ сильнее, чтобы выиграть гонку и не видеть перед собой его подмигивающих задних фар. Поерзала, удобнее устраивая свою задницу в своей маленькой синей машинке. Нас разделяло сначала двадцать четыре, затем двадцать дюймов из прежних восьмидесяти. Я обезумела, переставая быть той благоразумной Терезой, которой всегда была.

Он не знал, кем я была. Могла быть гангстером, и поэтому он убегал. Ох, если догоню, что с ним сделаю?.. Придушу. Убью. Больше ничего не приходило на ум, поэтому просто продолжала преследовать.