прожить было – уметь он ничего не умел, а кушать сладко хотелось, да и
одеться-обуться, девку, опять же, бесплатно найти тяжело – или уж страшная
совсем будет, старая, безухая или больная. Пошел красть – сначала неплохо
пошло, а потом на одном деле погорел – и надо же попасться было на глупости:
резанул незадачливого горожанина, который вздумал рот раскрыть, когда ему
кошелек облегчали. А потом еще и сглупил, окровавленный нож выкинул,
решив, что ему улика не нужна. Там в кустах этот ножичек с его отпечатками и
нашел Скаррен де Балиа, в ту пору еще молодой весовщик. Яков, не стал
запираться, вымолил отсрочку и помилование – поделившись тем, что у него
было. Было-то немного: три кошеля с монетами, все и отдал. Не хотелось без
ушей ходить – каждому объясняй потом, за что обезушел, да и после смерти,
говорят, ничего хорошего с безухими не происходит, хотя про это-то Куцуба
меньше всего задумывался. Тиманти, опять, же с безухих втридорога за услуги
драли. Связываться с безухими никто не хотел, шайку не сколотишь, в свою –
никто не возьмет, приметен слишком. Всю жизнь потом бы пришлось, как
крыса помоечная, подбирать то, что другие выкидывают. Три кошеля сделали
свое дело, и почему-то проникся молодой весовщик сочувствием к
незадачливому вору, пристроил в охрану. Тогда отец его еще Маршаллом был –
в столице царил порядок, беззаконники по струнке ходили – частенько
приходилось на промысел уезжать, чтобы с голоду не сдохнуть совсем. Девкам
незаконным тоже тяжеленько приходилось: они, конечно, работали, но в казну
десятину платили и немалую, не пожируешь особо на то, что перепадала в их
карманы. А потом на должность заступил Скаррен, вроде как обязанности
исполнял, но ключа пока ему не доверяли. Куцуба был очень обрадован, когда
узнал об этом. И не зря. Скаррен не забыл мелкого воришку, готового делиться.
Вскоре Яков лично охранял покои де Балиа во Дворце Правосудия, где однажды
нечаянно узнал маленькую тайну Скаррена – его неизбывную любовь к
деньгам. И вот сейчас, снилось Якову, что господин его предлагает те три
кошеля – полные не только монет, но и всяких драгоценных безделушек, и дна у
тех кошелей нет, в обмен за невинную услугу: как прибудут в Ящерино, лишь
просто подумать о нем, о Скаррене. И Яков, конечно же, кивал во сне, и
пожимал господину руки, прося не беспокоиться о такой безделице. Помня о
том, что долг его перед Скарреном несоизмерим с услугой – весовщик так
повернул дела, что Яков стал чистейшим гражданином Мира, никогда и нигде
не запятнавшим себя перед законом. А тут – какая-то незнакомая девчонка,
которую надо проводить зачем-то к кастырям в Ящерино. Куцуба пообещал бы
все, что угодно своему господину и за меньшую плату, да зачем отказываться,
если предлагают большее. А потом, Скаррен еще и намекнул, что потом,
возможно, если пройдет гладко, будут вместе добывать всякие интересные
интересности. После этих слов охранник и вовсе разомлел: а как же, он, Яшка
Куцуба, свободнокровка без роду и племени, не знающий своих корней, будет
другом такого человечища, все кровники которого записаны в специальные
книги, который в предках своих имеет бога Веса! Потом Скаррен во сне
почему-то нахмурился и пригрозил, велев не раскисать и не подавать виду
своим спутникам, чтобы они не догадывались ни о чем как можно дольше:
- Смотри же Яков, если оплошаешь, не только тебе погибель придет. И мне
головы не сносить!
- Да, да, да, да, мой господин! Всенепременно, - преданно закивал головой
Яков.
- Что ты, как болванчик, пустой своей головой киваешь? Что да, да, да? Сейчас
по твоей умильной роже можно читать, как по открытой книге, не только вечно
настороженному купцу, а и любому ребенку. Проснись, проснись и будь начеку.
И тут Куцуба на самом деле проснулся. Тряхнул головой, оглядываясь по
сторонам, во сне-то и подзабыл – где он. Поначалу смутил полумрак,
окружавший быстро и бесшумно мчащуюся повозку. Потом разглядел
гнилушки, прикрепленные к стенам на равных расстояниях, и вспомнил – где,
что, как и почему. Осторожно пригляделся к спутникам и успокоился: девчонка,
Мирра, кажется, так и спала; купец сидел погруженный в раздумья и
отрешенный от всего вокруг. От нечего делать принялся разглядывать стены
вокруг, которые показались немного другими, чем ранее. Приглядевшись,
понял, в чем дело: почва, из которой были сложены стены, за прошедшие
времена повывалилась из швов, оголив камни, по ним непрерывным потоком
стекала вода. Металлические дорожки, такие гладкие и блестящие в начале
пути, теперь стали темными, покрытыми лохмотьями ржавчины.