1.Мама для Совенка

— Ю-лия, что случилось? Вы плачете? — с тревогой спросил Харт, а Фильярг просто развернул ее со стулом, пересадил к себе на колени, обнял крепко-крепко, и она уткнулась лицом в его рубашку, выплескивая страхи прошлых лет. Внутри распускалась невидимая пружина, исчезала тяжесть с плеч. Оказывается, она и забыла — каково это дышать полной грудью.

Мужские руки обнимали сильно, но нежно, даря защиту, и от осознания, что она оказалась в крепости его рук, слезы потекли сплошным ручьем, смывая тревоги последних лет. И был у этих слез привкус радости, а не горечи.

— Юля, что случилось? — сонный, тоненький голос с беспокойством спросил от порога, и девушка ахнула про себя — Совенок! Как она могла забыть, что они теперь связаны. Отвернулась от широкой груди Фильярга, шмыгнула носом, торопливо вытирая рукавом лицо. Кайлес по-джентельменски поделился носовым платком.

— Прости, мой хороший, ничего страшного, просто дурные воспоминания, — Юля попыталась улыбнуться, дабы не пугать ребенка, но слезы, точно прорванная плотина, продолжали течь по щекам.

Юля перехватила убийственный взгляд Третьего в сторону кузена. Кажется, Кайлеса сейчас обвинят во всех смертных грехах и прикопают где-нибудь в лесу. Надо спасать, потому как кузен ей должен и не только десять тысяч евро ежемесячно.

Вытерла слезы, схватила ручку, предвосхищая собравшегося разразиться гневной отповедью Харта, и поставила размашистую подпись под контрактом. Плевать на детали и подводные камни. Главное, что излечение мамы будет до полного выздоровления. Остальное не важно.

— Все, — шмыгнула носом, подпихивая контракт в сторону Кайлеса, сползла с колен Фильярга. Кузен бумагу подхватил и чуть ли не расцеловал.

— Что «все»? — не понял Третий. — Это окончательное согласие? — спросил, недоверчиво разглядывая прижатый к груди кузена контракт.

— Да, — кивнула девушка, и Харт расслабился, тревожная морщинка на лбу разгладилась, и мужчина вернул себе привычно отстраненное выражение лица.

— Ты остаешься? — подскочил Альгар, улыбнувшись во всю ширину рта. В серых глазах заплескалась чистая радость, но тут же подернулась сонной пеленой. Малыш зевнул. Юля зевнула тоже. Дальше зевали по очереди, последним сдался Харт, чем заработал злорадные взгляды братьев.

— Пойду я, — решил Совенок, зевнул напоследок и потопал досыпать.

— Вашу связь впору объявлять опасной для общества, — недовольно высказался Харт, снова зевнув.

— Да, Юлия Андреевна, такого зевуна побили, — потянулся, наслаждаясь моментом, Кайлес. Юля удивленно вскинула брови.

— О! — встрепенулся мужчина, — вы не знаете, я расскажу.

Лицо у Третьего при словах кузена сделалось кислее прокисшего молока.

— Как вы догадываетесь, что с развлечениями в академии туго. Одно из самых простых и любимых — соревнование зевунов. Они бывают парными, но чаще развлекаются группой. Выбранный, либо вызвавшийся должен заставить зевать остальных. Магию применять запрещено. Кто выдержал и не зевнул — получает звание зевуна. Моего брата за всего годы не удалось никому побить. Кроме вас, конечно.

Юля испытала приступ гордости, который не омрачила даже ехидная улыбка Кайлеса. Соревнования зевунов… Запомним.

— Странный у вас мир, — мрачно заметил Третий, и лицо у него было в тот момент такое, словно он всеми силами пытался сдержаться и не зевнуть, — верите бумаге больше, чем людям.

— Нормальный у нас мир, без магии. Я ваш не критикую, — возмутилась Юля.

— Простите, — растер ладонями лицо Харт, — наверное, в самом деле устал. Все время забываю, что магии у вас нет. Но вне зависимости от того, что вам предложил кузен, я заверяю, мы обеспечим вам достойное существование. Кроме того, от вас потребуется принести магическую клятву его величеству. Ничего невыполнимого — вы обязуетесь не причинять вреда правящей ветви. И касательно ваших перемещений, — Третий неодобрительно покосился на кузена, — надеюсь, вы поймете, если я попрошу не совершать их без предупреждения. Мы не против коротких визитов, но будем возражать, если вы станете исчезать, никого не поставив в известность.

Вот так, товарищ Юля, — мрачно размышляла девушка, — свободу вроде как дали, но тут же посадили ее под замок.

И лукавил его высочество, когда предлагал верить на слово. Она, значит, им на слово, а в ответ: «Принесите-ка клятву, госпожа ассара», да не простую, а магическую. И что там с побочками? Вот пошлет она в сердцах Фильярга и будет валяться с удушением? Нет-нет, такое «счастье» ей без надобности. Предложили верить на слово? Вот слово она и даст, без всяких магических клятв.

— А если… — не сдержалась. Надо же было оценить размеры камеры. Вдруг ее допекут настолько, что придется схватить Совенка в охапку и удрать по-французски.

— Никаких «если», — жестко отрезал Третий, — скрыться вы не сможете. Не хочу вас пугать, но наказывать вас по отдельности нет возможности, сейчас вы единое целое, значит, и за проступки будете отвечать вдвоем.

«Веселенькая» перспектива. То есть, если она проштрафится, наказывать за грехи взрослой тети будут ребенка? Лицо запекло от гнева.