1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

* * *

Ваше Императорское Величество.

С каждым днем больше убеждаюсь в основательности того, что писал вам 6 марта, и вновь горячо прошу вникнуть в тогдашние слова мои.

Именно в эти дни нет предосторожности излишней для Вас. Ради Бога, примите во внимание нижеследующее:

1. Когда собираетесь ко сну, извольте запирать за собою двери — не только в спальне, по и во всех следующих комнатах, вплоть до выходной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты.

2. Непременно наблюдать каждый вечер, перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать.

3. Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке.

4. Один из Ваших адъютантов должен бы был ночевать вблизи от Вас, в этих же комнатах.

5. Все ли надежны люди, состоящие при Вашем Величестве? Если бы кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его.

Дней через десять, через пятнадцать многое может разъясниться; но до тех пор, ради Бога, будьте осторожны на каждую минуту.

Бог да хранит Вас со всем Вашим домом. Много простых душ за Вас молятся.

Вашего Императорского Величества верноподданный

К. Победоносцев. 11 марта 1881.

Печатается по: Письма Победоносцева к Александру III. Т. 1. М., 1925, с. 315–319.

А. А. Бобринский ВОСПОМИНАНИЯ

1 марта 1881 г.

Пять часов после полудня

Около 3 часов одни из слуг мне говорит, что швейцар придворного врача Боткина, который живет напротив, сказал ему, что Боткин со всей поспешностью уехал во дворец. Произошло новое покушение на императора на канале, император не тронут. Вынесли лошади.

Я одеваю пальто; расспрашиваю швейцара Боткина, который подтверждает помянутые слова. Я бегу узнать новости к княгине Мещерской. По дороге я встречаю моих родителей, которые еще не знают ничего. Княгиня Мещерская также ничего не знает, но велит поспешно закладывать. Я возвращаюсь к себе. По дороге вижу баронессу Фредерике, объясняющую что-то, жестикулируя, мадам Половцевой, остановившейся перед ней в карете. Дома проходят 10 минут, прибегает мой брат Саша, гвардейский гусар, с ужасными новостями. Брошены были две бомбы. Карета разбита. У императора раздроблены обе ноги. Один казак убит. Император весь в крови и без сознания. На его жизнь мало надежды. Саша это узнал от толпы, стоящей и плачущей перед дворцом.

Я поспешно одеваю мундир и лечу во дворец. Толпа. Каретам не позволяют приблизиться. Группы обеспокоенных людей стоят вдоль тротуаров. Толпы осаждают двери. Пешком я подхожу к Салтыковскому подъезду. Лорд Дюфферен выходит из кареты и продвигается со мной. Все бело-бледные, лица взволнованные, на глазах слезы. Перед Салтыковским подъездом я узнаю, что надежды больше нет. Два злоумышленника бросили две разрывные бомбы. Первая наповал убила двух казаков и разбила карету, поэтому лошади понесли. Император успевает выйти из кареты и, говоря об убийцах, спрашивает: «Что, задержали?» Потом он возвращается к раненым казакам. В этот момент разрывается вторая бомба и разбивает ему обе ноги. Император, раненный, кроме того, в грудь, падает без сознания в море крови. Молодой кавалергард, граф Тендряков, поднимает императора, и его руки совершенно окровавлены. Он берет каску императора и надевает ему свою фуражку. Императора перевозят во дворец, сперва в санях, потом в карете, встреченной по дороге.

Вот какие подробности нам сообщают.

Мы ждем около двери, на улице, под выступом балкона. Там я вижу: старый граф Сергей Строганов, греческий министр, Крейтц, m-me Соловой, старый Озеров, Штюрмер, Треповы, г-н… из французского посольства и масса других.