1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

Наступление эпохи сталинского террора, разгон Общества политкаторжан, начало массовых репрессий, коснувшихся и бывших участников освободительной борьбы 70–80-х гг. XIX в., подмена историографии мифотворчеством на долгие годы приостановили изучение истории «Народной воли».

Новый этап в исследовании и популяризации деятельности русского народничества начался в конце 50-х — начале 60-х гг. С тех пор было издано немало крупных и глубоких исследований этой проблемы, были вновь выпущены в свет некоторые мемуары. На протяжении 60-х и в 70-е гг. в сериях «Жизнь замечательных людей» и «Пламенные революционеры» были опубликованы документальные и беллетризованные биографии многих руководителей «Народной воли». Однако в конце 70-х — начале 80-х гг. изучение истории революционного народничества, на наш взгляд, было несколько замедленно и искусственно обеднено. Происходившие в стране сложные общественные процессы привели к тому, что в 1981 г. практически никак не была отмечена столетняя годовщина первомартовских событий.

Сегодня появилась возможность услышать голоса не только активных участников событий тех дней, независимо от того, к какому политическому лагерю они принадлежали, по какую сторону баррикад они находились, но и свидетельства самых различных очевидцев и современников. С их помощью мы не только узнаем детали, но и ощутим дух эпохи.

В предлагаемой читателю книге мемуары народовольцев соседствуют со свидетельствами, вышедшими из-под пера представителей либеральной оппозиции, консервативных сил и членов правящей элиты, что, несомненно, обогатит палитру восприятия того исторического процесса, одним из кульминационных моментов которого стала смерть Александра II.

В 1991 г. исполняется 110-я годовщина описываемых событий. Собранные в сборнике документы и воспоминания дадут большой фактический материал всем, кто хочет глубже вникнуть и понять политическую историю России.

В. Е. Кельнер

РОКОВОЙ ЧАС

Н. А. Морозов ЛИПЕЦКИЙ СЪЕЗД

<…> В начале июня 1879 года все подходящие лица были нами уведомлены, и съезд был назначен на семнадцатое число.

Я не буду здесь описывать романтической обстановки Липецкого съезда, нашего появления в городе в виде больных, приехавших лечиться, заседания на пнях и стволах свалившихся деревьев в окружающих лесах, куда мы брали для виду несколько бутылок с пивом и газетных свертков с закусками, для того чтобы придать нашим собраниям вид простых пикников. Цель настоящего очерка — изложить лишь идейное значение Липецкого съезда.

К 17 июня собралось нас в Липецке около четырнадцати человек. Это были почти все наличные силы нашей боевой группы, наводившей столько страха на современное нам самодержавное правительство стомиллионной России. Из нашего петербургского кружка «Земли и воли» приехали кроме меня Александр Михайлов, Мария Ошанина, Баранников, Квятковский, Тихомиров.

Из посторонних лиц явились Ширяев, как наиболее выдающийся член незадолго перед тем основанного нами в Петербурге самостоятельного кружка «Свобода или смерть», а из провинции — Колодкевич, Желябов, Фроленко и Гольденберг, вызванный из Киева.

На первом заседании Квятковский и Михайлов приступили к чтению уже заранее составленной нами начерно программы и устава нового общества. Сущность этого документа я помню довольно хорошо, так как переписывал его раза два, и потому уверен, что если окончательно принятый устав и программа Липецкого съезда когда-нибудь найдутся в затерявшемся архиве Исполнительного комитета «Народной воли» (который я хранил все время у покойного ныне литератора Зотова), то они будут мало чем отличаться от моего современного изложения.[11]

Вся программа состояла лишь из нескольких строк приблизительно такого содержания: