1. Объективная диалектика.

Для деструкции характерно отсутствие такого момента отрицания, как «удержание положительного» или проявление его в крайне незначительной степени, что конкретно может выражаться в смене более высокого типа целостности низшим или в ликвидации данной целостности. Деструкция биосистем характеризуется, например, следующими чертами: разрывом связей внутри структуры, обособлением и дискоординацией деятельности ее частей, утратой специфичности структуры и ее свойств, появлением «анархичности» в функционировании отдельных компонентов, углублением тождества со структурами низшего уровня, рассеиванием энергии и вещества, обесцениванием информации; ограничением возможностей ее накопления, появлением возможностей внешнего дезорганизующего действия данной системы на другие тела[389].

Анализируя вопрос о месте деструкции в развитии, нельзя не отметить ошибочность, с нашей точки зрения, представления некоторых авторов об этом типе объективного отрицания как о «недиалектическом»[390]. При этом делаются ссылки на классиков марксизма-ленинизма, которые как раз различали «пустое», «зряшное» и диалектическое отрицания[391]. Но определения «пустое», «зряшное» классики марксизма-ленинизма не относили к формам объективного отрицания, а характеризовали ими явления чисто субъективные. Например, В. И. Ленин «пустым», «зряшным» отрицанием считал нигилистическое отношение деятелей Пролеткульта к прогрессивным явлениям всей предшествующей культуры. Поэтому нельзя смешивать деструкцию как форму объективного отрицания, существенного компонента процесса развития, и «голое», «зряшное» отрицание, представляющее собой форму субъективного отрицания. «…В природе все совершается в конечном счете, — писал Энгельс, — диалектически, а не метафизически»[392]. Это имеет прямое отношение и к феномену деструкции.

Изменение того или иного качества должно рассматриваться не только в отношении к самому этому качеству, но и в связях данного материального объекта с другими явлениями, образующими некоторую целостность. Обратимся, например, к действиям типа «размалывания зерна» или «растаптывания насекомого» как проявлениям деструктивного отрицания. Прежде всего устанавливаем, что такого рода изменения и действия существенны в процессах живой природы. Ведь отношения пищи и ее потребителей (растений и фитофагов, хищников и их добычи) в принципе тоже есть «размалывание» и «растаптывание». Если же брать их не как отдельные изолированные акты, а в связи со всеми внутривидовыми и межвидовыми отношениями, то отрицание некоторой жизненной формы (растение, животное) в отношении пища — потребитель нельзя считать безоговорочно «зряшным» и «голым». Гибель живого организма означает прекращение его индивидуального развития. Но отдельные особи существуют только как элементы видовой или родовой целостности. Сложные внутривидовые и межвидовые связи приводят к тому, что в отношениях разных жизненных форм возникают взаимные приспособления. В этих случаях даже при сохранении агрессивности отношений враг-истребитель может оказаться необходимым условием существования преследуемого вида[393].

Так, существование степных дерновидных злаков невозможно без подстригания их животными, по преимуществу копытными. Грызуны способствуют существованию многих видов степного и лугового разнотравья. То же самое можно сказать и о возможных взаимоотношениях хищников и их жертв. Хищники выполняют так называемую санитарную роль, выборочно истребляя слабых и больных особей, что способствует оздоровлению вида жертвы и уменьшает опасность распространения губительных инфекций. Значит, отрицание типа «размалывание» и «растаптывание» (деструкция) в полном согласии с диалектикой оказывается «положительным» и весьма «содержательным» процессом, поскольку в конечном счете оно способствует сохранению и развитию вида. Сохранение вида, таким. образом, может достигаться ценой гибели подавляющей массы его представителей. Во всех случаях результатом борьбы за существование является, как отмечал академик И. И. Шмальгаузен, «избирательный характер смертности, т. е. преобладающая гибель особей менее защищенных, менее вооруженных в этой борьбе, а тем самым переживание и оставление потомства более «приспособленными» особями данного вида организмов»[394].

В обоснование диалектического характера деструктивного отрицания и его существенной роли в развитии следует добавить и то, что в истории жизни смерть явилась как эволюционное приспособление. Известно, что размножение и смерть в своих истоках — у низших организмов — совпадают друг с другом. В ходе эволюции у многоклеточных организмов они разделились и превратились в процессы, противоположные друг другу. Важно отметить, что генетическая эволюция невозможна без смены поколений. Появление современного человека стало возможным благодаря тому, что все его предки на всех уровнях были смертны[395].