10 000 € за ночь (СИ)

Глава 21 События после

С тяжёлым сердцем ехала я обратно. В дом Олега, в свою золотую клетку, где меня вновь ждали одиночество и молчание. В комнате, во дворе… На всей территории огромного Телегинского поместья. Избегающие разговоров слуги, нехотя общающийся со мной владелец особняка и молчаливый Ньенга, напоминающий его тень. Все они будто объявили мне бойкот и говорили со мной лишь тогда, когда этого требовала необходимость.

И хотя в этом особняке меня также вновь ждала надежда на будущую свободную и богатую жизнь, в которой я сама буду принимать решения, в том числе, где гулять и с кем заниматься сексом, мысль о том, что придётся провести в нём ещё несколько дней — была теперь совершенно невыносимой. Хотелось только одного — бросить всё и сбежать. Я понимала, что этот побег не закончится для меня ничем хорошим — Олег, как пить дать, поймает меня, и выставит счёт за нарушение условий нашего с ним договора. И счёт этот вряд ли будет в пару сотен евро. Более того, возможно даже останусь в долгах, вместо того, чтобы уехать богатой от своего похитителя, в принудительном порядке обеспечившего меня высокооплачиваемой работой. Работой ли? Мне было хорошо с Яковом… Но он был прав, да… когда назвал меня куртизанкой. Именно ею я и с ним и была. Просто влюбилась в клиента… Причём считая, что это другой человек… Дурдом…

Я ехала, думая и о богатом и несчастном Якове, о его любви к Лере, к которой наконец-то не имела никакого отношения. О том, что впереди у нас должна была быть ещё одна ночь, а я, вместо того, чтобы продержаться эту и следующую — испортила всё. Несмотря на эту пьяную благодарность Якова, я не верила в то, что он был рад сказанной мною правде. Раньше он ждал этих ночей. А теперь он снова понимал, что у него снова больше нет Леры. Впрочем, судя по тому, что он рассказал, у него её никогда и не было. При этом он умудрился дважды её потерять и второй раз — благодаря мне. А точнее, моей несдержанности.

И чего я этим добилась? Его боли и моего провала. Штрафов, которые ждали меня от разгневанного Олега. Пятьдесят тысяч евро за ночь платил ему Яков… С ума сойти… За ночь со мной этот мужчина отдавал целое состояние и делал бы так ещё, если бы я не прекратила это своей истерикой… Ладно, зачем обманываться. За ночь не со мной. За ночь со мной он не отдал бы ни копейки. Он оплачивал близость с потерянной любимой женщиной. Точнее, с её иллюзией. Которой и была я.

А с другой стороны — промолчи я снова, разве я узнала бы правду? Закончились бы эти ночи в отелях и уехала бы я домой, так и не узнав, что занималась сексом вовсе не с Олегом. Что я вообще с Олегом сексом не занималась никогда.

Покрасневшими, заплаканными глазами смотрела я сквозь мокрое от дождя окно на проезжающие мимо автомобили. Эта картинка стала уже привычной. Я вообще быстро привыкла к ним, к этим пасмурным утрам с серым мелькающим пейзажем за окном, витиеватыми струйками воды на стёклах, тихой музыкой из магнитолы, широкими плечами личного водителя передо мной и осторожным его взглядом на меня в зеркало заднего вида.

Позади была боль Якова, впереди меня ждал гнев Олега, а между этими наковальней и молотом была всего лишь маленькая, невзрачная я — человек со стёртой внешностью и стёртым прошлым. Женщина с внешностью красавицы, так или иначе, повлиявшей на судьбы двух капиталистов, братьев-близнецов.

Было ли мне страшно? Да, пожалуй. Я не считала, что Олег причинит мне физический вред, но боялась его штрафов и новых условий, которые так или иначе ограничили бы мою свободу. Ведь я жила в этой золотой тюрьме, надеясь на скорое освобождение, а в итоге, похоже, сделала всё, чтобы не уйти так просто, как ожидалось, по истечении срока договора.

А с другой стороны, возможно всё обойдётся штрафом тысяч в тридцать евро и неустойкой в сорок за то, что я сорвала следующую ночь. Подумать только — штрафы на суммы, о которых я даже помыслить раньше не могла, а теперь могла оплатить… И даже с ними у меня всё равно останется огромное для меня количество денег на счёте. И я вновь обрету свободу, потому что теперь заказчик потерял клиента, а значит, во мне больше не будет надобности.