10/10

У Зои, раз уж на то пошло, уже давно была одна и та же фотография профиля – на ней она лежала на полу в розовом парике и черной водолазке, не то трагически, не то призывно раскинув руки. Она хорошо помнила этот день: это была (бог знает почему) костюмная вечеринка на восьмое марта в офисе у Игоря, она, как обычно, работала до последнего момента и не придумала себе костюм. Розовый парик Зоя купила еще в школе для какого-то Хэллоуина, но надевала только дома, найдя его во время очередной уборки в шкафу. Собственно, в ее переполненную сумку с вещами для переезда он попал по ошибке в пакете с одеждой, и в конце концов Зое не пришло ничего в голову, кроме как надеть его, черную водолазку, серую юбку в клеточку и высокие сапоги. («Я не знаю, что это, но выглядишь круто», – одобрил Игорь.)

На вечеринке все понимающе щурились, пытаясь вспомнить, из какого Зоя фильма. Зое было достаточно того, что она не была похожа на себя. Они с Игорем быстро нашли свободное помещение, но не для секса, как решило большинство, а для тихого совместного выпить и полежать на полу, которого у них в силу усталости и недостатка времени не было уже давно. Им редко удавалось совместить графики так, чтобы вечером оба были свободны, и этот вечер был первым таким временем за месяц. Было, пожалуй, даже лучше, что они не остались у него или у нее дома, потому что досуг точно свелся бы к некрепкому совместному сну, тихим жалобам на начальство и проверке телефонов на предмет оповещений из рабочих чатов.

В общем, Зоя лежала на полу, Игорю пришло в голову ее сфотографировать, и, конечно, получилось сначала не очень, а потом хорошо, потому что она ни на кого никогда не смотрела так, как на Игоря.

Зоино фото смотрело на Зою с любовью. Оно ее понимало и принимало.

Она больше ни разу не смогла себя заставить надеть этот наряд.

* * *

Кроме более или менее ясной концепции своего романтического будущего, Кристина вынесла из университета четкое убеждение, что работать в офисе с 9 до 6 не будет ни за что и никогда. Она долго уговаривала отца, что фриланс – это будущее, и так же долго выслушивала, что работа без социальных гарантий – не работа, а без диплома ее и вовсе никуда не возьмут. Когда Кристине надоело слушать, она стала тихо искать заказчиков, несколько месяцев натыкаясь на непонятные ей биржи и путаясь в расценках. Потом, как ей показалось, ее нашла работа мечты – писать эссе для нерадивых американских школьников. Это было совершенно неэтично, но неплохо оплачивалось и позволяло красиво о себе рассказывать: «читаю книжки за деньги». Собственно говоря, поначалу все примерно так и было: первые года два Кристина знакомилась с американской школьно-колледжной программой по литературе и к концу этого срока, не особо задумываясь, могла за пару часов накидать что-нибудь о символизме «Лотереи» Ширли Джексон или о своеобразии стихотворений Эмили Дикинсон. Пожалуй, единственным полезным, что она вынесла из этой практики (не считая, конечно, очень быстро прокачавшегося английского), была искренняя любовь к прочитанным книгам. Кристине нравилось все: и несчастные сестры Бэннер Эдит Уортон, и жуткий рассказ Лоуренса о мальчике с игрушечной лошадкой, и (особенно) переписчик Бартлби Мелвилла.

По прошествии этих двух лет Кристину нашла еще одна работа – ребята платили больше и обещали, что темы будут по ее профилю, но со временем она стала понимать, что на подготовку текста стало уходить гораздо больше времени. Она несколько раз писала заказчикам (конечно, это было наивно), что могла бы больше и лучше писать о литературе, в крайнем случае о психологии, но не об экономике или педагогике. Проблемы не заставили себя ждать: клиенты получали низкие баллы, потому что Кристина плавала в теме, жаловались, работодатели Кристины с садистским удовольствием пересылали ей все их гневные письма. Она нервничала и даже плакала, пока не поняла, что им все равно – после чего было решено, что и ей все равно, пока ей платят.