№ 10 2007 г.

Она закрыла лицо руками, испытав внезапное облегчение. Звездоплаватели живут в постоянном страхе, как моряки в океанах. Пока не произойдет срыв, не поймешь, как давит, зашкаливает, штормит…

— К вашему сведению, Сигурт, нет никакого программного обеспечения, во всяком случае такого, как вы его понимаете.

— Я знаю, что мы поддерживаем все это. — Тонкой и бледной, словно тень, рукой он обвел трюм. — Между нами… я так и не понял до конца, как это делается. Все секреты у вас, терран. Правда, что членам экипажей звездных кораблей делают операцию на мозге?

Раса Сигурта отличалась поразительной клеточной регенерацией. Практически любую травму они считали чисто терапевтической проблемой. Земная хирургия и (хуже того!) генные технологии явились для них ужасным шоком.

— Никакой хирургии. Никаких имплантантов. Скорее, новый тип тканей. Для начала нужно, чтобы ваш мозг был с ними совместим. Вы сами способны бодрствовать потому, что похожи на нас, Сигурт, но вы, так сказать, натурал. А мы прошли курс подготовки, которая заставляет наш мозг наращивать дополнительную нейронную архитектуру, которая… э… которой не существует в обычном пространстве…

— Не то вы были бы гидроцефалами-элоями с головами размером с тыкву.

Она кивнула, хотя понятия не имела, кто такие элои. Они сидели, поджав колени, словно фигуры на фреске.

— Извините мои дурачества, Элен. Я напугал вас. Кажется, я схожу с ума от скуки.

— Или плохо реагируете на расистские шуточки, Бэтмен. Рассмеявшись, Сигурт почесал ухо.

— Бэтмен! Полумаска, забавный плащик… Если уж подыскивать сравнения, мы больше похожи на плащеносных ящериц, чем на летучих мышей.

Элен задумалась. Шутник Сигурт знал: кто-то навещает артефакты, но поскольку был лишь вторым помощником суперкарго и не принадлежал к экипажу, не мог уловить, кто именно.

— Я навещала Загробную Жену, — сказала она вслух. — Мне не дает покоя мысль о призраке на борту. Вам о ней что-нибудь известно?

Инопланетянин пожал плечами.

— Например?

Гробница припала к земле, как огромный терпеливый зверь. Древние артефакты подсматривали из сумрака, силуэты расплывались в смутное подобие жизни.

— Сколько ей было лет? Она молода?… У нее был любовник?

— Вдовы — угроза сплоченности общества, — ответил инопланетянин. — Пережиток партнерства следует нейтрализовать, иначе возникнут мезальянсы, споры из-за наследства. Следовательно, вдова должна снова выйти замуж, без вреда для семьи. Она должна вступить в брак… с гробницей.

— Звучит очень по-человечески. Надим пришел бы в ужас. Сигурт как будто задумался.

— У древних лар’зцев были государственные архивы, — сказал он наконец. — Еще они хранили счета. А вообще-то мало что записывалось. Боюсь, нам известно немногое. В склепе есть барельефы, но это предмет высокого искусства, а потому не дает достоверных сведений. Кроме того, сюжет придумала не она. Фрески — мемориал, заказанный ее мужем.

Элен хотелось спросить, как звали ту женщину, но она испугалась, что это прозвучит бестактно или окажется культурным табу. Ей в голову пришел другой вопрос:

— Правильно ли называть ее призраком? Или для древних лар’зцев это слово означало что-то другое?

— Разумеется, отчасти то же самое, отчасти — другое. Извечный крик одного разумного двуногого другому. — Сигурт усмехнулся: — Попробую объяснить… На моей планете верят, что люди способны — как бы это сказать — в некоторые моменты, на определенных перекрестках жизни оставить себя. Ты остаешься, а жить продолжает кто-то другой. Говоря о «призраках», мы имеем в виду того, кто остался, а не… дух кого-то, кто физически умер. Понимаете?

— Да, — Элен была удивлена и тронута. — Кажется, да.

Ей казалось, что после этого разговора она лучше узнала Сигурта. Между ними — навигатором и известным на всю Диаспору археологом — возникла некая связь, неожиданная, но реальная.

Страну без времени нельзя увидеть извне. Нельзя оглянуться и сказать: «Там я был» или «Вот, что случилось». Все «случившееся» во время перехода обречено исчезнуть, как сон, стоит им выйти в нормальное пространство. Пока «Пиратка Дженни» двигалась без движения, направлялась к концу без конца, в парадоксальном мгновении. Напряжение на борту росло. Активный Состав терзала раздражительность, отодвинувшая на задний план призрак и кошмары Рафа, а также мелкие интрижки. К Сигурту, чье бодрствование было частью их бремени, они теперь относились не как к диковине, а как к требовательной кошке. Прозвище Бэтмен всем набило оскомину.

Картер летал на звездолетах с самой первой навигации в космических морях и, конечно же, различил письмена на стене.

— «Пиратка Дженни» — безлошадная повозка, — стенал он, горюя по залитым солнцем зеленым стенам, мшистой земле, полированной березе. — Вскоре все это исчезнет, все уйдет в прошлое. Пассажиры будут сами себя перевозить, а мы устареем.

— Заткнись! — одернула его Элен. — Заткнись, заткнись, заткнись! Я пытаюсь сосредоточиться…