10`92

— Мы — это да. Только предлагаю до этого не доводить.

Воробей ненадолго задумался, потом принялся выкладывать шапки из коробки.

— Пятнадцать возьмёшь?

— Да, остальных к тебе отправлю.

— Тогда по триста двадцать уступлю.

— Хорошо и мою тоже посчитай.

Челнок так и сделал. В итоге я набил сумку под завязку, а одну шапочку сразу протянул Андрею.

— Возьмёшь?

Тот кивнул.

— Триста двадцать с тебя.

— Серый! — возмутился Воробей. — Ты же о рекламе говорил!

— Дюша у нас лидер зоопарковской группировки. Считаешь, это не реклама?

Пацаны уставились на меня круглыми от удивления глазами.

— Ты накурился, что ли? — даже уточнил на всякий случай Андрей.

Я рассказал о нашем новом фирменном наименовании, тогда заржали так, что прохожие коситься начали. Андрей отсчитал мятые банкноты и протянул мне, я указал на Воробья. Тот принял деньги, кивнул и сказал:

— Я тогда за них четыреста цену заряжу.

— Хозяин — барин, — пожал я плечами и спросил: — Колготки тёплые нужны. Есть?

Воробей даже не потрудился скрыть широкой ухмылки.

— Серый, ты меня пугаешь, — с деланной опаской произнёс он после этого. — Или они тебе тоже в качестве маски нужны? Но на фига тогда тёплые, обычные бери!

— Дошутишься, — усмехнулся я. — Зинке хочу взять, чтобы ничего себе не застудила.

Челнок на миг задумался, потом порылся в запасах и протянул три разных упаковки, и я озадаченно повертел их в руках, не в силах сделать выбор.

— Дюша, в салоне кто дежурит?

— Анька.

Я только вздохнул. У Яны мог бы всё о чулках выспросить, а тут облом, даже разговаривать не стану. Но определился как-то, тогда Воробей спросил:

— Шапки на реализацию берёшь?

— Ага, — подтвердил я и поинтересовался: — А где все?

— Рома за жратвой в гастроном побежал, Костя с Евгеном сахар фасуют, — подсказал Андрей и ткнул меня в плечо. — Отойдем?

К «буханке» как раз подошли две женщины, и мы сделали вид, будто не хотим им мешать, встали метрах в десяти от машины.

— Что там с Головиным? — сразу решил я прояснить самый важный для себя вопрос. — Взломали вчера дверь? Нашли его?

Андрей кинул.

— Я с Гуревичем пообщаться успел, его в милицию с утра тягали. Говорит, предварительная причина смерти — сердечный приступ. Не выдержал мотор, когда утюгом приласкали.

— Легко отделался, — сказал я и поёжился. — Что ещё говорит?

— Особых зацепок нет. Соседи на белую «девяносто девятую» внимание обратили, долго у подъезда стояла. Но номеров никто не запомнил. И ещё два молодых человека бандитской наружности там крутились.

Я указал сначала на себя, потом на приятеля, и Фомин подтвердил:

— Ага, нас с тобой кто-то срисовал. Но лиц не видели, даже фоторобот не составляли.

У меня немного отлегло от сердца, но сосать под ложечкой не перестало.

— Что по версиям? Это наезд или попытка ограбления?

Андрей только пожал плечами.

— Непонятно пока. Я спрашивал, Гуревич ничего конкретного не ответил. К нему пока никто не подкатывал, работаем в прежнем режиме. И он по сахару сказал ускориться. Бери больше, кидай дальше. Прям как в армии.

Я увидел направлявшегося к нам от гастронома Сашу Романова и кивком указал на него, замолчали. Рома подошёл, посмотрел на меня, перевёл взгляд на Фролова и вдруг спросил:

— Пацаны, вы где такие шапки надыбали?

— У Воробья.

— О, тоже хочу!

По случаю холодов он надел тёмно-синий «петушок» с надписью «Adidas», который в отличие от наших «носков» не выдерживал с лыжными шапочками никакого сравнения.

— Скидку у него требуй, — посоветовал Андрей.

— Само собой! — фыркнул Рома и покачал матерчатой сумкой. — Время обедать!

В мебельный салон мы не пошли, разложили немудрёную снедь на пассажирском сиденье буханки, стали полукругом, нарезали заныканным в машине ножом батон и колбасу, разломали пару плавленых сырков «Дружба».

— Поллитры остро не хватает, — вздохнул Рома, пальцем проткнул пробку на бутылке кефира, сдёрнул её и кинул под ноги смятый комочек зелёной фольги.

Мы с Андреем перекусили в сухомятку.

— И как торговля? — спросил я, отряхнув с ладоней хлебные крошки.

— Потихоньку, — неопределённо повертел пальцами Андрей. — Но идёт.

И точно — пока мы перекусывали, Воробей не стоял без дела и общался с потенциальными покупателями. Немного погодя подошёл, незаметно передал Роме ваучер, получил у Андрея тощую стопочку заранее отложенных купюр и вернулся на рабочее место.

— Больше, конечно, просто шмотки покупают, — пожаловался Фролов. — Но и ваучеры иногда продают. За «Рояль» неплохо сдают, а медицинского спирта уже не осталось. Евген поинтересовался, можно ли ещё по бартеру взять, но пока ничего не ответили.

— Когда нам заплатят? — спросил Саша Романов. — Второй день без денег сижу!

— Сегодня всё будет, — пообещал Андрей, правда, как мне показалось, без особой уверенности в голосе.

Я постоял ещё немного, потом решил пойти домой, но меня придержал Фролов.

— Завтра сможешь здесь подежурить?

Вопрос неожиданным не стал, и я кивнул.

— Возьму на себя вторую половину дня. И не только завтра.

— Ну и зашибись.

Андрей расслабился, словно одной головной болью стало меньше, но тут же напрягся пуще прежнего. Я проследил за его взглядом и увидел вывернувшую с Гагарина «оку».