10`92

— Да я просто на твои глаза засмотрелся! — отшутился я и погладил девчонке поясницу в месте, где только-только начиналась ложбинка между ягодиц. — Ты даже не представляешь, какие у тебя глаза красивые! Серые-серые!

Зинка замурлыкала от удовольствия, потом беззлобно ткнула меня кулачком под рёбра.

— Ты ещё о моём богатом внутреннем мире скажи!

— И это тоже!

Зинка отодвинулась и уставилась на меня в упор.

— Серёжа! Ну признай честно: тебя лишь тот мой внутренний мир интересует, в который член засунуть можно!

— Вот ещё! — возмутился я и, не дав девчонке возразить, уложил её на диван, поцеловал и сразу сместился чуть ниже, начал ласкать груди и моментально напрягшиеся соски.

Но только повёл ладонью по внутренней стороне бедра от колена и выше, Зинка мигом сжала ноги.

— Ты презервативы купил? — вскинулась она.

Романтичности момента вопрос на пользу не пошёл, но проигнорировать столь открытую обеспокоенность я не мог, поднялся и стянул трико, а следом и трусы.

— Купил, конечно!

Тут-то из коридора и донеслось дребезжание телефонного аппарата. Зинка откинулась на диван и обречённо выдала:

— Мама!

— Не буду брать трубку, — решительно заявил я. — Скажем, не услышали из-за музыки!

— Совсем ку-ку? — возмутилась девчонка. — Хочешь, чтобы она поднялась и в дверь позвонила?

Хотел я совсем другого, но пришлось сдаться и дойти до телефона.

— Да, тётя Софья. Добрый вечер. Сейчас позову. Зина!

Та голышом вышла из комнаты, взяла трубку и простонала:

— Ну, мама! Я ещё не хочу ужинать! Приду через пятнадцать минут!

Я не упустил момент и обнял девчонку сзади, прижался, одной рукой стиснул грудь, другой принялся поглаживать ей низ живота.

— Отпросись, — едва ли не беззвучно выдохнул подруге в ухо.

Зинка лягнула меня и похоронным тоном выдала:

— Хорошо, сейчас приду.

Она кинула трубку на рычажки, развернулась и уткнулась лицом в мою грудь.

— Достала!

Кому именно адресовалась эта реплика я спрашивать не стал, печально вздохнул:

— Может, успеем?

Но какой там! Зинка только горестно вздохнула.

— Перестань, Серёжа! Я и сама хочу, аж ноги сводит, но не вот так же… — заявила она и побежала собираться, но сразу оглянулась и окинула меня оценивающим взглядом. — А коня твоего в следующий раз выгуляем!

Я проследовал за девчонкой в комнату и даже немного её похватал за наиболее привлекательные части тела, но та быстро оделась, запихала в цветастый пакет кружевное бельё и школьную форму, сунула его мне.

— Прибери, а то замучилась от мамы и Нинки его прятать.

Ну и ушла. И я понял со всей отчётливостью: ничего хорошего от сегодняшнего дня ждать уже не стоит, единственный выход — лечь спать в надежде, что завтра всё образуется само собой.

Надо ли говорить, что и этот план потерпел сокрушительное фиаско? Нет, спать я лёг и даже уснул, вот только незадолго до полуночи позвонил Рома и огорошил просьбой выкупить его из вытрезвителя.

Одно к одному!

16|10|1992 день

16|10|1992

день

От пятницы я ничего хорошего не ждал изначально. Не осталось у меня веры в светлое будущее ни на грош. Именно поэтому вместо топорика сунул в сумку принесённый дядькой вчера с работы газовый револьвер. Ещё бы и дробовыми патронами его зарядил, да те были заперты в сейфе. Специально за ними в хозблок не поехал, рассчитывая забрать вечером, — в любом случае сегодня в ночь выходить.

На обратном пути из института заскочил к Рыжему на «Тысячу мелочей» и договорился, что приду завтра к часу. Ну а дальше поехал на нашу собственную торговую точку. Рассчитывал узнать последние новости у Андрея Фролова, а вместо этого битый час выслушивал Рому, который то принимался благодарить меня за вызволение из трезвяка, то расписывал царившие там порядки.

— Они меня «ласточкой» связали, прикиньте? — заявил он и даже оттянул воротник, демонстрируя ссаженную кожу. — Дёрнешься — и сам себя душишь! А я ведь не барагозил даже! Я вообще трезвый домой шёл! Говорю: «дайте дыхнуть, я трезвый», а там два амбала под руки и в холодную. Замёрз, зуб на зуб не попадает, а только постучался, и меня спеленали. Блин, Серый, если б не ты, не дотерпел бы до утра!

Воробей закурил и посоветовал:

— Ты б завязывал с бухлом.

— Всё, теперь только по выходным! — заявил Романов. — И пиво. Водки — ни капли.

На меня его уверения никакого впечатления не произвели, на ум пришла поговорка о горбатом и могиле, но я сказал о другом:

— Рома, ты хоть с левым ни с кем не бухай. А если бухаешь, о наших делах не трепись.

Здоровяк сразу напрягся.

— Серый, ну ты чего? Я никогда и никому!

— Я-я, головка от часов «Заря»! — выдал я в ответ. — Демидовские мне теперь за доходы от ваучеров предъявляют.

— Блин, это не я!

— Просто учти на будущее.

Саша Романов насупился, но в бутылку не полез, кивнул.

— А Дюша где? — поинтересовался я. — Чего он вас бросил?

Челнок усмехнулся.

— Яночке своей в клювике еду из гастронома потащил, — пояснил он, отправив окурок в пепельницу из пивной банки со срезанным верхом. — Заботливый!

Обрадованный сменой разговора Рома закивал.

— Я их вчера видел — шли и за ручки держались.