10 баллов с острова Наварон

— В нашем распоряжении тридцать секунд. Бежим к дальнему торцу блокгауза — там нет амбразур. И, когда мы будем там, сохрани вас господи, вымолвить хоть слово. Полная тишина. Если они что-нибудь услышат, если только заподозрят, что мы здесь, то забаррикадируют вход и используют Петара и Марию как заложников. Тогда придется ими пожертвовать.

— И вы бы на это пошли, сэр? — изумился Рейнольдс.

— И я бы на это пошел. Хотя с большей радостью дал бы отрубить себе правую руку, но я бы на это пошел. У меня нет выбора, сержант.

— Да, сэр. Я понимаю.

Луна скрылась за тучей. Пятеро людей вышли из укрытия и бросились вниз по склону, с трудом преодолевая густой снежный покров. Не доходя тридцати метров до блокгауза, они по сигналу Меллори замедлили шаг, чтобы не быть услышанными часовыми.

Затем продолжили движение, осторожно ступая след в след.

Наконец, они достигли нужного места. Луна все еще была скрыта за тучей, и они остались незамеченными. Меллори не стал поздравлять ни себя, ни своих товарищей с успехом. Он быстро опустился на четвереньки и пополз за угол блокгауза, прижимаясь к стене. В пяти футах от угла располагалась первая амбразура.

Меллори не пришлось закапываться глубже в снег — стены были так толсты, что он уже находился в мертвой зоне. Он старался производить как можно меньше шума. И небезуспешно. Ему удалось совершенно беззвучно миновать амбразуру. Остальные четверо тоже удачно справились с этой нелегкой задачей, несмотря на то, что в последний момент луна уже выползла из-за тучи.

Меллори добрался до входа. Он сделал знак Миллеру, Рейнольдсу и Гроувсу оставаться на своих местах, в то время как они с Андреа прильнули к двери.

И сразу же услышали голос Дрошного, угрожающий и полный ненависти.

— Предательница. Вот кто она такая. Расстрелять ее.

Немедленно!

— Зачем вы это сделали, Мария? — голос Нойфельда в противоположность Дрошного был спокойным и даже мягким.

— Зачем она это сделала? — прорычал Дрошный. — Из-за денег. Вот зачем. Что же еще?

— Почему? — Нойфельд продолжал мягко настаивать. — Разве капитан Меллори грозился убить вашего брата?

— Хуже. — Они должны были напрягаться, чтобы услышать тихий голос Марии. — Он хотел убить меня. Кто бы тогда ухаживал за моим слепым братом?

— Мы теряем время, — Дрошный был в нетерпении. — Разрешите мне их вывести в расход обоих.

— Нет. — Спокойный голос Нойфельда не допускал возражений. — Слепой мальчик, испуганная девочка. Вы же человек!

— Я четник!

— А я офицер вермахта.

Андреа прошептал на ухо Меллори:

— В любую минуту кто-нибудь может заметить наши следы на снегу.

Меллори кивнул и отступил в сторону. У него не было никаких иллюзий относительно реакции вооруженных до зубов людей, когда они с Андреа ворвутся в комнату. Поэтому он пустил вперед Андреа. Никто лучше его не справился бы с таким делом. И Андреа незамедлительно это доказал. Быстрый поворот дверной ручки, мгновенное движение правой ноги — и вот уже Андреа стоит в дверном проеме. Дверь еще не до конца распахнулась, а в комнате уже звучало ровное стаккато «шмайссера» Андреа.

Выглянув из-за его плеча, Меллори сквозь образовавшуюся дымовую завесу увидел, как с застывшим удивлением на лицах, скорчившись, падали на пол двое немецких солдат. Подняв свой автомат, Меллори вошел в комнату вслед за Андреа.

В «шмайссере» больше не было нужды. Остальные солдаты были безоружны. Дрошный и Нойфельд двигались. Они были совершенно потрясены происходящим и к тому же понимали бесполезность самоубийственного сопротивления.

Меллори обратился к Нойфельду:

— Вы только что купили себе жизнь. — Затем он повернулся к Марии, подождал, пока она и ее брат выйдут из дома, и снова посмотрел на Дрошного и Нойфельда:

— Ваше оружие.

Нойфельд, с трудом двигая губами, вымолвил:

— Во имя господа Бога...

Но Меллори не был расположен к беседе. Он поднял свой «шмайссер»:

— Ваше оружие.

Нойфельд и Дрошный, как во сне, отстегнули свои пистолеты и бросили на пол.

— Ключи. — Дрошный и Нойфельд смотрели на него молча и с полным непониманием. — Ключи, — повторил Меллори. — Немедленно!

Или они уже не понадобятся.

На несколько секунд в комнате воцарилось полное молчание.

Затем Нойфельд повернулся к Дрошному и кивнул. Тот хмуро, если только можно назвать хмурым лицо, перекошенное от изумления и ужаса, достал из кармана ключи. Миллер взял их, молча отпер одну из дверей, показал на нее автоматом и подождал, пока Дрошный, Нойфельд, Баер и другие солдаты войдут. Затем запер за ними дверь и положил ключи в карман. Андреа нажал спусковой крючок своего автомата, направленного на передатчик. Теперь уже вряд ли кто-то взялся бы его починить. Затем они вышли. Меллори запер дверь и далеко зашвырнул ключ, который сразу же утонул в снегу. Рядом с блокгаузом были привязаны лошади. Семь лошадей.

Как раз то, что нужно. Меллори подбежал к амбразуре и крикнул:

— Наши лошади привязаны к соснам в двухстах ярдах отсюда.

Не забудьте.

Рейнольдс посмотрел на него с удивлением.

— Вы думаете об этом, сэр? В такую минуту?