10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Теперь возможны теракты и в Германии. Об этом, как известно, заявил пресс-секретарь ИГ Абу Мухаммад аль-Аднани. Политика Германии коварна. Вы часто действуете по каналам разведслужб, чтобы немецкий народ ничего не знал. Например, говорят, что германская разведка помогала в Саудовской Аравии при строительстве пограничной стены. Не упоминалось ни о подготовке разведки и полиции Саудовской Аравии, ни о крупных поставках оружия. Однако сегодняшняя поддержка курдов и американской войны против ИГ вынуждают ИГ рассматривать Германию в качестве бесспорного врага ислама. Об этом же свидетельствует вручение Меркель премии карикатуристу Вестергаарду, продажа оружия Израилю и так далее.

– Есть страны, которые не ввязываются во все эти войны, которые не участвуют в этих убийствах. В них никогда не будет нападений.

Переходим к обсуждению запланированного развернутого интервью с бойцом ИГ. Мы думали об этом и говорим Абу Катада, что не хотели проводить интервью с ним из-за его семьи. Для его матери это будет тяжелым ударом. В интервью с Абу Катада будут вопросы не только о Коране, но и об убийствах. Но, похоже, все это его не волнует.

– Она переживет. Так же, как до сих пор.

Мы молча смотрим на него.

– Что я могу сказать? – раздраженно говорит Абу Катада. – Повторяю, не беспокойтесь о моей матери. Здесь далеко не каждый может дать толковое интервью. Это решено. Человек, дающий интервью, обязательно должен быть осведомленным и точно знать, что верно, а что нет.

Завтра – по моей настоятельной просьбе – мы планируем ехать в Мосул. Потому что я помню Мосул со времен Саддама Хусейна. И хочу сравнить. Свои мобильные телефоны, взятые Абу Катада на хранение, мы получим только перед возвращением. В любом случае в Ракке Интернета нет, потому что его отрезал Асад. В Мосуле Интернет отключило ИГ. А поскольку в наши «айфоны» встроена GPS, которую невозможно удалить, то в Мосуле «айфон» – фактор риска. Наше местонахождение определяется без труда в любой момент. Поэтому устройства на некоторое время останутся здесь. Перед отъездом нам их вернут.

Абу Катада объяснил нам, что в конце поездки все наши видео и фотоматериалы пройдут цензуру. Это, дескать, нормально в военное время. Мы возмущаемся. Так не договаривались. Стараемся отыскать компромиссное решение. Но тут наш по-прежнему сидящий в маске шофер, который, видимо, куда влиятельнее, чем мы полагали, еще раз грубо, громко и ясно повторяет данное условие. С ледяной холодностью. И с заметным британским акцентом, который я никогда не забуду. Наклонив голову вперед и глядя нам прямо в глаза, спрашивает, поняли мы его, наконец, или нет. Его правое веко кажется полузакрытым. Впрочем, вполне возможно, он просто хочет произвести впечатление человека решительного и непреклонного.

Воцаряется ледяное молчание. Тональность и настроение бесповоротно меняются. От теплого приема в вербовочном лагере ИГ не остается и следа. Мне ясно, что с этого момента все очень серьезно. Для шофера мы – враги. Враги смертельные. Поездка под угрозой срыва. Тем не менее на данный момент выбор у нас небогат. А я так и не ответил на лобовой вопрос шофера в маске. Похоже, Абу Катада все это не особо по душе.

После настойчивых требований Фредерик получает разрешение последний раз отправить электронное письмо из Ракки. Из интернет-кафе. В сопровождении Абу Катада. Интернет-кафе за углом. Абу Катада ненадолго входит внутрь, сообщает Фредерику код, который тот набирает в сотовом, и вот он уже онлайн.

– У вас две минуты, – предупреждает Абу Катада. Фредди отправляет матери, сестрам, семье Малкольма и нескольким посвященным короткое сообщение. И обещает регулярно писать в будущем.

На обратном пути Абу Катада говорит, что арабы очень ленивы и что с ними много проблем. Он невысокого мнения об арабах.

– Вас тут не слишком жалуют? – спрашивает его Фредерик.

– Не особо, – смеясь, отвечает Абу Катада. – Считают иностранцами. Многие нас не любят. Впрочем, к нам уже привыкли.

Вскоре в нашу продуваемую сквозняками квартиру врывается жилистый боевик лет двадцати пяти. У него короткая борода, длинные темные волосы и он ходит в очках. В черных шароварах, синем пуловере с капюшоном и черной шапочке с кисточкой он напоминает мне средневекового менестреля или уличного певца. Его псевдоним Абу Лот.

– Почему вы выбрали это имя? – спрашиваю я.

– Лот боролся против гомосексуалистов. Не знаю, знаете ли вы о нем. Мне нравится то, что он делал, то, за что выступал. Он был против распутства, против гомосексуализма, потому я и выбрал это имя.

Малкольм и Фредди едва сдерживают смех. Он что, всегда так представляется? Я говорю, что Лот – известный персонаж Ветхого Завета и Корана. Он бежал из Содома и Гоморры, прежде чем эти два города покарал Господь. Не спаслась лишь его жена, потому что, уходя, обернулась, несмотря на запрет Бога.