10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

Террористы считают совершаемые ими теракты адекватным ответом на агрессивно-эксплуататорскую политику США, рассматривающих их страны как американские заправочные станции. И при этом не чураются самых жестоких методов. Молодые мусульмане в Германии и в Ираке изо дня в день, из года в год взирают на то, как в Афганистане, Пакистане, Ираке, Йемене, Сомали или Палестине Запад из западного оружия руками западных союзников убивает и калечит всех мусульман без разбору – женщин, детей, мужчин. Взирают до тех пор, пока кто-то из них соответствующим образом не отреагирует. Террористами не рождаются.

Те, кто больше всего страдает от этого терроризма, который якобы должен освободить Средний Восток, так это мирные жители тех регионов. И мусульмане, и христиане. Как и от бомбардировок, с помощью которых – Запад свято верит в это – удастся обуздать террор. Подавляющее большинство мусульман и христиан, оказавшись не в силах ничего противопоставить бомбам и пулям, втягиваются в круговорот насилия.

Террористы Среднего Востока понимают, что они – лишь меньшинство. То, что подавляющее большинство мусульман стремится мирным путем разрешить гибельный конфликт. Терроризм Среднего Востока – это феномен меньшинства. Тем не менее оно считает спасение мусульманского мира своим долгом, от исполнения которого оно якобы не имеет права уклониться. И прежде всего потому, что Запад издевается над святынями мусульман, попирает их самих и их вероучение. Запад не в состоянии понять, что высмеивания пророка Мухаммеда ничуть не менее оскорбительны для мусульман, чем бомбардировки их городов и деревень. Впрочем, это Запад не интересует. Он должен защищать собственные ценности, но не ценности мусульманского мира.

Большинство террористов понимают, что в схватке с Западом у них нет шансов на победу и что разрушают они прежде всего себя самих и свой собственный мир. Жан-Поль Сартр описал это отчаяние саморазрушения еще в 1961 году во время освободительной войны алжирцев:

«Попавшая в замкнутый круг сдерживаемая ярость опустошительна для самих угнетаемых. Стремясь избавиться от нее, они убивают друг друга. Племена сражаются друг с другом, ибо не имеют возможности выступить против истинного врага, и можно полагать, что колониальная политика разжигает их соперничество. Взрыв насилия сносит все барьеры. Это фактор бумеранга. Насилие эхом обрушивается на нас, и мы, как и прежде, не можем понять того, что первоисточник этого насилия – мы сами».

В мусульманском мире издавна не утихают споры по поводу того, стоит ли во всем подражать превосходящему во многих отношениях Западу или же обратиться к исламским ценностям и традициям. Террористические организации ищут спасения в возвращении к более или менее «пуританскому» исламизму, пользующемуся огромной финансовой поддержкой ваххабитского королевства Саудовская Аравия. Ваххабиты видят в Коране послание Бога, которое раз и навсегда дало предельно ясные ответы на все социальные, культурные и политические вопросы. Ваххабиты – малочисленное, финансово независимое меньшинство. Лишь 2 % из 1,6 млрд мусульман принадлежат к этому суровому исламскому течению. Да и то с учетом так называемых салафитов. Большинство же мусульман в мире пытается примирить послания Корана с реалиями наших дней и представляет значительно более умеренный, смягченный, современный ислам.

Этот внутриисламский религиозный конфликт перекрывается вопросом, как реагировать на агрессивную военную политику Запада. Самый радикальный ответ дает ИГ. Он сводится к бескомпромиссной борьбе против западного мира и с теми мусульманами, кто не желает подчиниться ригоризму средневековой идеологии. То есть ИГ, «Исламское государство», должно стать ответом на все вопросы нашего времени. Сначала на Среднем Востоке, а в длительной перспективе – во всем мире.

Все это – заявления, но никак не оправдания. Никаким оправданиям терроризм не подлежит. Тем более терроризм ИГ. Если гибнут мирные люди, здесь речь может идти только об убийстве. И это не обсуждается. И тот, кто не желает принимать во внимание это утверждение, так и не уяснил для себя историческое предназначение ИГ.