10 фотографий (СИ)

— С-сейчас… — дрожь в голосе стало невозможно сдерживать. Если Энни сейчас упустит свой шанс, то вряд ли она уже что-то сможет изменить. Пусть, уж лучше, для мамы эта беседа окончится странным образом, но зато невинность будет спасена, и обо всём можно будет забыть, как о страшном сне. Брюнетка замахнулась, намереваясь разбить злосчастный телефон в дребезги, вложив в это действие всю свою злость и обиду на близнеца, как вдруг, она услышала громки щелчок и прикосновение холодной стали. На запястье её правой руки, в которой она держала мобильник, защёлкнулся браслет наручников. Впавшая в ступор девушка обернулась и увидела, что второй браслет защёлкнут на левом запястье Марка, который уже успел раздеться до трусов. Выражение лица у него было холодным, а взгляд таким, словно сестра только что его предала. Он грубо отобрал у неё телефон.

— Слушай, мам, нам сейчас неудобно говорить, мы буквально скованы заботами. Позже, созвонимся, — не дождавшись от матери ответа, брюнет повесил трубку, отключил телефон и положил его на комод. На его лице появилась широкая, жутковатая улыбка. — Теперь, нам никто не помешает.

— Марк, пожалуйста… — юноша внезапно обнял её так крепко, словно за ней мчатся все демоны Ада, и никому из них он её отдавать не собирается. Свободной, не прикованной рукой, близнец потянул за верёвочки за спиной девушки, на которых держалось платье, и оно упало ей в ноги. Она оказалась совершенно обнажённой, не считая трусиков. Руки брата тут же переместились со спины на бёдра, с силой сжали ягодицы, притягивая сестру к себе, и тут она почувствовала, как к животу, внизу которого предательски начинало покалывать, прижимается затвердевший, обжигающе горячий орган.

Марк толкнул сестру, та упала на кровать, а цепочка сковывающих их наручников сильно натянулась. Энни сжала ноги, в последних, обречённых попытках остановить брата, но он без труда их раздвинул, разорвал тонкую ткань её нижнего белья и впился губами в её девочку с небывалой жадностью и напором, посасывая половые губки и клитор, проникая языком настолько глубоко, насколько это позволяла сделать плева.

— Марк… хах… остановись… — девушка зажала рот рукой, чтобы не застонать во весь голос. Она могла отрицать это, сколько угодно, но близнец раз за разом доставлял ей удовольствие, вперемешку с остальными ощущениями. Уже на уровне инстинкта, от его прикосновений тело охватывал жар.

Медленно, парень начал подниматься вверх, покрывая тело сестры поцелуями, оставляя влажную дорожку слюны, идущую от низа живота до пупка, потом, до ложбинки между грудями, до ключиц, шеи. Он навис над ней, упёршись ладонями в постель, с вожделением взглянув брюнетке в глаза.

— Не делай этого! — Энни почувствовала, как во влажные половые губы упёрлась головка члена, и её сердце пропустило несколько ударов. Она бы закричала, что есть мочи, но Марк тут же заткнул её грубым поцелуем. Девушка почувствовала развратный вкус собственных выделений, смешавшихся со слюной близнеца, и её голова внезапно отяжелела, словно она выпила всё то вино, что было в отцовской бутылке, до последней капли. Думать стало невыносимо трудно, воздуха не хватало, из-за чего голова закружилась. Марк прервал поцелуй, и между губами близнецов протянулась ниточка вязкой слюны.

Тяжело дыша, Энни смотрела на брата и плакала. Почему лишь сейчас, когда всё зашло так далеко, она, наконец, начала понимать его чувства и боль? Тот мирок, в котором он совсем один… Ей ведь это знакомо. Несмотря на то, что у неё есть друзья, по какой-то причине она всегда от них отгораживалась, а потом сама же чувствовала себя одинокой. В какой-то степени, одиночество мучило их обоих.

— …Братик, — брюнетка постаралась говорить с как можно более ласковой, успокаивающей интонацией, ведь это был её последний шанс остановить юношу, — тебе не обязательно делать это. Мы же брат и сестра, это неправильно… Давай, просто остановимся? Я никому не расскажу о том, что было, и не буду тебя ненавидеть, обещаю. Всё будет, как раньше…

— Я не хочу, чтобы было, как раньше… — прохрипел близнец, и лицо его будто окаменело. Он обхватил талию брюнетки и подался вперёд, проскальзывая внутрь миллиметр за миллиметром. В ужасе, Энни попыталась оттолкнуть близнеца, надавив ладонью ему на грудь. Его сердце билось часто-часто, словно щегол в руке. — Я хочу стать единым с сестрёнкой.

— Нет-нет-нет! Что угодно, только не это! Прошу!!! — резкий толчок вперёд, ослепляющая вспышка боли, и всё было кончено, и ничего уже нельзя было изменить. Вмиг Энни выгнулась, вцепившись в простынь, широко раскрыла рот, но крик застрял у неё в горле. Мужское достоинство Марка разом вошло в неё на всю глубину, окатив брюнетку болью и новыми, незнакомыми ощущениями, словно ведром ледяной воды.

— Ох… Как же приятно, Энни! — прошептал близнец и вдруг громко застонал. Энни отчётливо ощутила, как его член набух и задёргался внутри неё, как бешенный. От знакомого ощущения глаза девушки широко распахнулись и она завопила, срывая голос: