10 фотографий (СИ)

— На летние каникулы мы поехали в деревню к бабушке с дедушкой. Деревушка была небольшой и тихой, родители разрешали нам целыми днями носиться по ней без присмотра. У тебя тогда был воздушный змей, красивый такой, ярко-красный, мы частенько с ним играли. И вот, как-то раз, он неудачно приземлился, зацепившись за ветку одного старого, высокого дерева. Это случилось довольно далеко от дома, и ты боялась, что если мы пойдём звать родителей, чтобы они нам помогли, кто-нибудь украдёт твоего воздушного змея. Сама ты была слишком слабой, чтобы залезть на дерево, в отличие от меня… Тебе даже просить меня ни о чём не пришлось. Достаточно было только начать плакать, и я тут же, не задумываясь, полез за змеем. Сейчас, даже забавно вспоминать, с каким восхищением ты на меня смотрела, словно я какой-то благородный рыцарь, готовый выручить попавшую в беду принцессу… В общем, змея-то я достал, но ветка подо мной обломилась. Падая, я напоролся боком на сучок, да и спину себе всю отбил. Пока до больницы добрались, потерял столько крови, что врачи даже удивились, что я коньки не отбросил. Мне ещё повезло, что я выжил, да и зашили меня красиво. Всё могло кончиться гораздо хуже.

Энни словно пронзило. Как могла девушка забыть об этом? Ведь это же она практически тащила истекающего кровью брата домой на себе. Она зажимала его рану рукой, не зная, что делать, рыдая в голос, чувствуя, как из него уходит жизнь. И, самое смешное, это она совершенно позабыла о том дурацком змее, оставила его под деревом и так за ним и не вернулась. Но, это ещё не всё. Девушка вспомнила, как Марк пришёл в себя в больнице, заговорил с ней, так, словно ничего и не было, а она, не выдержав, заплакала, сказала, что ненавидит его и выбежала из палаты, после чего очень долго с ним не разговаривала. Она была так зла на близнеца, но, за что? За то, что он чуть не умер? Его нельзя было в этом винить, но Энни была слишком мала, чтобы это осознавать. Кажется, так они и начали отдаляться друг от друга. Вернее, так брюнетка начала отдаляться от него, а Марк терзался и не мог понять, почему это происходит.

Брюнетка молчала, прекратив все движения руками, а Марк настороженно ждал хоть какой-то реакции, но сестра его удивила: неожиданно, он почувствовал нежное прикосновение губ, прямо к шраму. Было в этом поцелуе что-то, буквально кричащее «Прости!». Вот только вскоре эти тактильные попытки вымолить прощение за былое начали её заводить. Постепенно поцелуи переросли в нечто иное, и вот, Энни уже по-кошачьи водила по коже языком, ощущая терпкий, но не противный привкус массажного масла.

— Энни, ты что?.. — девушка от него отстранилась, и брюнет услышал «скользкий звук», с которым масло растирается по коже, но сам ничего такого не почувствовал. Выходит, девушка сама намазалась?

— Перевернись, — в голосе сестры звучало возбуждение, лёгкая хрипота, мольба.

— Мне же запрещено смотреть, — съехидничал Марк, но тут же ловко развернулся на спину, не стесняясь, с жадностью взглянув на брюнетку, севшую ему на живот. Бледная кожа блестела от масла, стекавшего мелкими капельками вниз по телу. — Кажется, массаж вот-вот станет эротическим.

— Помолчи, — сказала девушка на выдохе, и прозвучало это, как стон. Она прильнула к нему всем телом и начала тереться о торс близнеца мягкой грудью с твердеющими сосками, плоским животиком и гладко выбритым лобком. Девушка ластилась, чуть ли не мурлыча, одурманено улыбаясь. Она требовала к себе внимания, которым, в последнее время, брат её обделял. И она его, несомненно, получит.

Марк обхватил сосочек сестры губами и начал с силой его посасывать, сорвав с губ брюнетки сладострастный стон. Она, на мгновение, прекратила двигаться, упёршись руками в грудь юноши, а тот с громким шлепком схватил её за бёдра, жадно сжав их до боли и начав подталкивать её, чтобы она не забывала тереться об него своим сокровенным местечком, от которого исходил вожделенный жар. Вскоре Энни почувствовала, как в попку ей то и дело через ткань джинс брата упирается что-то твёрдое. Игриво улыбнувшись, Энни, не слезая с него, не глядя расстегнула ремень и ширинку, стащила джинсы до колен и пересела чуть пониже, на возбуждённый половой орган, плотно прижимая его к животу парня. Брюнетка блаженно вздрогнула и уже собиралась ввести в своё лоно набухшую плоть, когда услышала строгий голос:

— Не вставляй. Вставлять не разрешаю, — девушка недоумевающе взглянула на брата, лицо которого было совершенно серьёзным. — Я просил сделать массаж, а если ты его вставишь, это будет уже что-то совсем другое. Сделаешь это, и удалять фотографию я не буду.

— Чего?! Ну, что это за кидалово?! — глаза Энни, казалось, сейчас вылезут из орбит.

— Делай, что хочешь, но если ты меня оседлаешь, желание засчитывать не буду, — сейчас, Энни казалось, что близнец её — самый жестокий парень на свете. Сам же, главное, возбуждён, а ей вздумал что-то там запрещать.

— Какой же ты порой вредный! — завыла брюнетка, прикрыв глаза. Парень лишь безразлично пожал плечами.