10 гениев бизнеса

Следуя семейной традиции, Билл Гейтс поступил в Гарвард, собираясь стать адвокатом, как и отец. По некоторым сведениям, во время своего пребывания в Гарварде Билл Гейтс разработал язык программирования BASIC для первого мини-компьютера – MITS Altair. По другим сведениям, он не имел к созданию этого языка никакого отношения. Но в любом случае он все еще оставался замкнутым и необщительным, что абсолютно не подходило для выбранной профессии. В Гарварде Билл жил на одном этаже со Стивом Баллмером (Steve Ballmer), который сегодня занимает пост вице-президента Microsoft по продажам и поддержке.

В Гарварде Гейтс заработал репутацию чудака, помешанного на покере и технике. Стив Баллмер вспоминал, что в течение двух лет пребывания в Гарварде Гейтс никогда не тратил время на то, чтобы застелить постель. Баллмер также говорил, что Гейтс был «в какой-то мере, покерным наркоманом (он мог всю ночь напролет играть в карты)… Мы знали его как сумасшедшего парня из Сиэтла, в комнате которого царил беспорядок». По словам самого Гейтса, он присутствовал в Гарварде телом, но не душой. Большую часть времени в университете он играл в пинбол, бридж и покер. Билл вспоминал, что два раза попал в «яблочко», когда сдавал экономический тест, даже не посещая классные занятия, а подготовившись самостоятельно. Стив и Билл вели совершенно разный образ жизни, но оба стремились как можно меньше времени тратить на то, чтобы заработать высокие оценки. Стив, человек неуемной энергии, был очень общителен. Кипучая деятельность поглощала его целиком. К концу второго курса он уже был менеджером футбольной команды, менеджером по рекламе в Harvard Crimson и президентом литературного журнала. Он также являлся членом общественного клуба, гарвардского эквивалента студенческого братства. О времени, проведенном в стенах университета, Билл Гейтс говорил: «Ни для кого не секрет, что в колледже все рисуются друг перед другом, и чем больше прогуливаешь, тем круче тебя считают. Не был исключением и я. С первого же курса я принципиально пропускал большую часть занятий и лихорадочно готовился к зачетам в конце семестра. Это даже стало игрой. Досуг я проводил в основном за игрой в покер, которая по-своему привлекала меня. В покере игрок собирает обрывки информации – кто уверенно делает ставку, что показывают карты, насколько противник умеет блефовать, – а потом, сложив два и два, вырабатывает свой план действий. В обработке такой информации я всегда был на высоте». Впоследствии Гейтс вспоминал, что опыт обработки информации при игре в покер очень помог ему в ведении бизнеса.

Идея применять для манипуляций с числами какой-нибудь инструмент не нова. До 1642 года, когда девятнадцатилетний французский ученый Блез Паскаль изобрел механическое счетное устройство – суммирующую машину, в Азии уже почти 5000 лет пользовались счетами. Три десятилетия спустя немецкий математик Готфрид Лейбниц усовершенствовал конструкцию машины Паскаля. Его «шаговый вычислитель» позволял умножать, делить и вычислять квадратные корни. Весьма надежные механические арифмометры, напичканные шестеренками и наборными счетчиками, наследники шагового вычислителя, служили главной опорой бизнеса, пока им на смену не пришли электронные аналоги. Например, старые кассовые аппараты – по сути, были арифмометрами с отделениями для наличности.

Более полутора столетий назад видного британского математика озарила гениальная идея, которая прославила его имя уже при жизни. Чарлз Беббидж (Charles Babbage), профессор математики Кембриджского университета, понял, что можно построить механическое устройство, способное выполнять последовательность взаимосвязанных вычислений, – своего рода компьютер! Где-то в начале тридцатых годов XIX столетия он пришел к выводу, что машина сможет манипулировать информацией, если только ее удастся преобразовать в числа. Беббидж видел машину, приводимую в действие паром, состоящую из штифтов, зубчатых колес, цилиндров и других механических частей – в общем, настоящее детище начинавшегося тогда индустриального века. По мысли Беббиджа, «аналитическая машина» должна была избавить человечество от монотонных вычислений и досадных ошибок.

Для описания устройства машины ему, конечно, не хватало терминов – тех, которыми мы пользуемся сегодня. Центральный процессор, или «рабочие внутренности» этой машины, он называл «мельницей», а память – «хранилищем». Беббиджу казалось, что информацию будут обрабатывать так же, как хлопок: подавать со склада (хранилища) и превращать во что-то новое.