10 гениев науки

Положение стало очень опасным. Но, тем не менее, Аристотель вряд ли бежал из Афин поспешно, а возможно, ему даже дали возможность убраться от греха подальше. Об этом свидетельствуют несколько фактов. Во-первых, из завещания Аристотеля, текст которого мы приведем ниже, видно, что он успел вывезти из Афин свое имущество. Во-вторых, есть свидетельство, что ученый готовился к своей защите и написал для нее речь, в которой логически доказывал, что обвинения в том, что он удостоил Гермия божественных почестей, абсурдны. Вот отрывок из этой речи: «Ведь если бы я собрался приносить жертвы Гермию как бессмертному, то я не установил бы ему гробницу как смертному; если бы я хотел представить его природу бессмертной, я не стал бы писать в его честь эпитафию».

В этой речи были и такие довольно примечательные слова: «Смоква зреет на смокве, на ябеде ябеда зреет».

Эта строчка пародирует цитату из «Одиссеи»: «.на яблоке яблоко зреет».

Профессиональных доносчиков в Афинах называли «сикофантами» — «выявляющими смоквы». Дело в том, что когда-то свободный вывоз смокв из Афин был запрещен, а тех, кто их вывозил, выявляли сикофанты.

К тому же гимн, написанный Аристотелем, не держался в секрете. То есть можно предположить, что философ намекал на то, что к суду его привлекли в результате доноса или клеветы, а следовательно, за какую-то другую деятельность. Обвинение же в бесчестии было только формальным поводом.

Впрочем, согласно другим источникам, фразу о доносчиках-сикофантах Аристотель произнес, уже находясь в изгнании, отвечая на вопрос какого-то человека: «Каковы Афины?». Возможно, речь шла о преследованиях промакедонски настроенных граждан со стороны пришедшей к власти антимакедонской партии. Печально, но смена власти во всех странах и во все времена порождала волну подобных гонений. Когда же Аристотеля спросили о причинах, побудивших его покинуть Афины, он ответил, что не желает, чтобы его сограждане совершили еще одно преступление против философии. Тем самым он хотел напомнить об участи Сократа, который также был обвинен в непочтении к богам и выпил по приговору суда яд.

В 323 году до нашей эры Аристотель отправился из Афин на остров Эвбею. Напоминаем, что на Эвбее родилась Фестида, мать нашего героя. На острове сохранился ее дом, который по наследству перешел Аристотелю. Здесь он вскоре и умер. Существуют две наиболее распространенные версии смерти великого ученого: болезнь и самоубийство. По поводу последней Диоген Лаэртий пишет:

«Есть у нас и о нем стихи, вот какого вида:

Евримедонт, богини Део служитель и чтитель,

За нечестивую речь в суд Аристотеля звал.

Но аконита глоток избавил того гоненья:

В нем одоленье дано несправедливых обид».

Причины, которые могли побудить Аристотеля наложить на себя руки, довольно весомы. Видя, что столкновение между промакедонски настроенными силами и антимакедонской партией, власти которой вскоре пришел конец, ведут к многочисленным жертвам, он не мог не находить в этом хотя бы долю своей вины. Ведь взывая к объединению под началом Македонии всей Греции, ученый искренне верил, что это принесет пользу последней. Но Александр не стал гуманным и демократичным правителем. Истинно греческие представления о свободе были для него и его наместников не более чем пустым звуком. Так что Аристотель наверняка был жестоко разочарован в своем ученике и оказался в ситуации, при которой на сторону Македонии он становиться уже не хотел, а присоединиться к антимакедонской партии не мог. Возможно все эти факторы просто не позволили философу в тишине доживать свой век, занимаясь научными исследованиями. Также возможно, что бегство на Эвбею не избавило Аристотеля от преследований. Эти или какие-то другие причины вполне могли подтолкнуть его к роковому шагу. Так что большинство исследователей допускает, что информация о самоубийстве Аристотеля достоверна.

Важнейшим источником, позволяющим делать те или иные выводы о жизни Аристотеля, является его завещание. Учитывая значение этого документа, мы приводим его текст целиком, вернее, в том виде, в котором он дошел до наших дней:

«Да будет все к лучшему; но ежели что-нибудь случится, то Аристотель распорядился так. Душеприказчиком его во всем и над всем быть Антипатру. Пока Никанор[27] не приедет, о детях, о Герпиллиде и обо всем наследстве пусть заботятся Аристомен, Тимарх, Гиппарх, Диотел и Феофраст[28], коли на то будет их воля и согласие.