10 гениев политики

Сам Людовик XIII в показаниях перед комиссией, судившей Сен-Марса, сообщал следующее: «Справедливо, что господин Сен-Марс видел иногда мое недовольство любезным кузеном, кардиналом Ришелье. Недовольство это вызывалось опасением, что кардинал, заботясь о моем здоровье, не позволит мне принять участие в осаде Перпиньяна, или иными подобными же причинами. В таких случаях г-н Сен-Марс всячески старался возбудить меня еще более против моего кузена кардинала. Когда враждебное его настроение не выходило из границ некоторой умеренности, я иногда не прекословил; когда, однако же, г-н Сен-Марс забылся до того, что стал говорить о необходимости отделаться от моего кузена-кардинала и предложил для этого лично свои услуги, дурные замыслы возбудили во мне ужас и отвращение. Знаю, что вы мне поверите на слово, но, впрочем, каждый поймет, что ничего иного и быть не могло, так как если бы г-н Сен-Марс встретил с моей стороны одобрение дурным своим замыслам, то ему незачем было бы заключать с испанским королем договор, направленный в ущерб мне и моему государству. Очевидно, что он подписал этот договор, лишь отчаявшись достигнуть иным путем цели своих стремлений».

Король называл своего фаворита «милый друг». Когда пришло время казни Сен-Марса (Людовик на ней не присутствовал) и зазвонил колокол, король посмотрел на часы и сказал: «У милого друга сейчас грустное лицо…»

Несмотря на многочисленные интриги и заговоры главным врагом Ришелье все же было его здоровье. С болезнями Ришелье боролся долго и мучительно, но без особого успеха. После лихорадки, пережитой в Люсоне, его голова была «самой худшей в мире». Однажды он написал в дневнике: «Эта головная боль меня попросту убивает». Он даже дал письменный обет проводить особо пышные мессы в Ришелье каждое воскресенье, Надеясь на снисхождение Всевышнего: «…Чтобы Богоматерь по просьбе моего покровителя, апостола святого Иоанна, вернула мне здоровье и в течение восьми дней избавила меня от ужасной головной боли, что просто рвет меня на части, выводя из равновесия». К болезням со временем прибавился геморрой, превративший сидячую работу в кабинете в сущую пытку, мочекаменная болезнь и фурункулы.

В июле 1642 года в Кельне умерла Мария Медичи, мать Людовика XIII, высланная по воле Ришелье и так и не получившая разрешения вернуться на родину. Чувствовал приближение смерти и сам кардинал. Его здоровье, и без того не блестящее, было подточено многолетней борьбой с разного рода заговорами. Жить в постоянной опасности оказалось слишком тяжело. Незадолго до смерти Ришелье предпринял попытку поправить здоровье, пройдя курс лечения на популярном в то время курорте минеральных вод, однако это лишь на короткое время отдалило неизбежный конец.

Уже будучи тяжело больным, Ришелье продолжал работать по нескольку часов в день, составляя разного рода поручения французским посланникам и комендантам провинций. В конце ноября наступило резкое ухудшение, кардинал периодически терял сознание. Практиковавшееся в те годы как весьма эффективное средство пускание крови лишь усугубило и без того тяжелое состояние больного.

2 декабря кардинала навестил Людовик XIII. Ришелье к тому времени уже не питал никаких иллюзий относительно своего здоровья. Он прямо сказал об этом королю, оговорившись, что оставляет своего властителя со спокойной душой, ибо Франция, по словам кардинала, находилась в тот момент в высшей точке своего могущества и славы. Думал Ришелье и о преемнике. Единственно возможным кандидатом он считал кардинала Мазарини, который впоследствии оказался достойным продолжателем дела кардинала Ришелье.

Оставшись наедине со своими врачами, кардинал узнал у них, сколько ему осталось жить. Один из докторов решился сказать всесильному некогда первому министру, что через 24 часа тот либо встретится с Богом, либо совершенно исцелится. Естественно, Ришелье хорошо понимал, что в его состоянии о выздоровлении речь уже идти не могла, поэтому оставшиеся часы своей жизни он посвятил улаживанию государственных и личных дел.

На следующий день король снова посетил Ришелье, они долго беседовали без свидетелей. Вскоре к умирающему прибыли посланцы от его давних врагов – королевы Анны Австрийской и принца Гастона Орлеанского, – чтобы засвидетельствовать кардиналу их глубочайшее почтение и уверить в том, что они более не считают его своим врагом.

Племянница кардинала сообщила ему о видении, будто бы посетившем одну из монашек близлежащего монастыря. Та якобы четко видела спасение кардинала от верной смерти рукой Бога. Ришелье, человек, который по должности должен с большим вниманием относиться к подобным предсказаниям, лишь улыбнулся, услышав о нем. «Можно верить лишь Евангелию», – сказал он.

Во время предсмертной исповеди на предложение простить врагов кардинал ответил: «У меня нет врагов, кроме врагов государства». Это утверждение было по-своему правдиво, ведь Ришелье уже давно поквитался с личными врагами и отомстил всем обидчикам.