10 гениев живописи

В эти годы он написал еще два своих портрета. Его автопортреты, если рассматривать их подряд, начиная от самого раннего (где он изображен юным красавцем, уверенно и с любопытством глядящим в будущее) до написанного за год до смерти, складываются в своеобразный дневник. Контраст между раблезианскими образами его искусства, безудержной щедростью фантазии и суровым, холеным и скрытным собственным обликом неожидан. На предпоследнем, написанном еще в период дипломатической карьеры, портрете мы видим перед собой дипломата-художника, привычно скрывающего свои чувства под маской внешнего равнодушия, внимательного спокойствия и самообладания. В позе и повороте головы просматривается легкое разочарование и даже какое-то презрение.

А незадолго до смерти Рубенс написал свой последний автопортрет, полный величия и спокойствия. Взгляд художника внимателен и суров. Лицо осунулось, побледнело. Рука расслабленно лежит на эфесе шпаги. Осанка, как и прежде, элегантна, видно, что герой уверен в себе, и только правая, предавшая своего хозяина, рука облечена в перчатку. Художник беспощадно выписал собственное лицо, виртуозно показав все оттенки увядающей кожи.

Рубенсу оставалось жить меньше года. Вершина творчества последнего года жизни художника – картина «Шубка» из собрания Венского музея. Возможно, художник не задавался целью писать портрет жены. Полотно, видимо, создано в перерывах между сеансами, когда Елена Фоурмент отдыхала от утомительного позирования, доверительно глядя на художника. Матовый тон темного меха подчеркивает перламутровые оттенки и свежесть кожи. В поздние годы жизни Рубенс достиг изумительного совершенства и легкости в искусстве владения кистью. Точные, легкие мазки прекрасно передают разреженность воздуха, упругость и тяжесть дорогих тканей, тепло здорового тела.

Предполагается, что в описях Рубенс сам дал картине название «Шубка» и завещал его своей жене. После смерти мужа Елена хотела уничтожить и это и другие свои изображения в обнаженном виде, но кардинал – инфант Фердинанд через духовника уговорил ее не делать этого.

27 мая 1640 года Рубенс составил завещание. 29 мая нечеловеческие боли истощили его силы. Молодая жена не отходила от постели художника. Беременная, она была вдвойне беспомощна. Сутки продолжалось сражение Рубенса со смертью. В конце концов сердце не выдержало. Днем 30 мая 1640 года великого художника не стало.

Питер Пауль Рубенс умер, оплакиваемый всем Антверпеном. После его смерти семья обратилась в магистрат города: «Покойного господина Рубенса за несколько дней до его смерти спросили, не желает ли он в приходской церкви Святого Иакова, которую он избрал для своего погребения, выстроить погребальную капеллу для него и его потомков, на это он с природной своей мягкостью и учтивостью ответил, что ежели его вдова, совершеннолетние дети и опекуны малолетних детей сочтут, что он заслужил такой памятник, то пусть выстроят такую капеллу и без особого его распоряжения». Впоследствии и его семья, и жители Антверпена сделали все для увековечивания памяти великого фламандского художника, прославившего родной город.

В приходских книгах значилось: «2 июня была отслужена заупокойная месса Питеру Паулю Рубенсу… Тело сопровождал хор церкви Богоматери и 60 факельщиков, причем факелы были украшены крестами из красного шелка…»

В судьбе Рубенса на редкость счастливо сошлись талант, известность и богатство – опись имущества его огромного поместья заняла целых пять лет. Он был обласкан сильными мира сего.

Великий художник, ученый-гуманист, философ, археолог, архитектор, выдающийся коллекционер, знаток нумизматики, государственный деятель и дипломат, на протяжении всего своего творческого пути он неустанно стремился постичь тайны мастерства. Рубенс был одареннейшим колористом и рисовальщиком, гениальным сочинителем композиций, наделенным могучей фантазией. И при этом обладал также колоссальной работоспособностью, постоянно совершенствовал и тренировал свой глаз, руку, понимание формы и цвета. По мощи таланта и многогранности дарования, глубине знаний и жизненной энергии Рубенс принадлежит к числу самых блестящих фигур европейской культуры XVII века. Прижизненная слава художника была так велика, что в отблеске его имени тусклое царствование эрцгерцога Альберта и его жены Изабеллы начало казаться великой эпохой. Как никто другой, он владел карнацией – искусством писать живое тело. Мог работать а-ля прима – в одно касание. Но секрет картин Рубенса был не в этом. Тайна его творчества проста. Он знал и умел писать все. Владел всем оркестром палитры. Пять-шесть красок звучат у Рубенса так, что перед нами предстает вся симфония, вся радуга окружающего мира.

Делакруа говорил Эдуарду Мане: «Надо видеть Рубенса, надо Рубенсом проникнуться, надо Рубенса копировать, ибо Рубенс – бог».