10% Human. Как микробы управляют людьми

Смерть от этой болезни ужасна. Бактерия C. diff поселяется в кишечнике и выделяет токсин, который вызывает мучительную, зловонную диарею. За поносом следуют обезвоживание, ужасная боль в животе и быстрая потеря веса. Даже если у жертвы C. diff не наступает почечной недостаточности, ее может настичь токсический мегаколон. Само название «мегаколон» говорит за себя: избыточные газы, образующиеся в толстой кишке, заставляют ее вспучиваться и непомерно увеличиваться. Как это бывает и при аппендиците, существует риск разрыва, только в данном случае последствия не просто опасны, а смертельны. Если в стерильную среду брюшной полости прорываются каловые массы с бактериями всех мастей, то шансов на выживание практически не остается.

Рост заболеваемости инфекцией C. diff и числа смертельных исходов у ее жертв отчасти происходит по причине повышения устойчивости бактерии к антибиотикам. В 1990-е годы у вида C. diff появился опасный новый штамм, который все чаще и чаще встречался в больницах. Он отличался большей резистентностью и большей токсичностью. Но есть и другой, скрытый нюанс, который проливает свет на самые страшные последствия нашего злоупотребления антибиотиками. C. diff живет в кишечнике некоторых людей и не причиняет им особого вреда (хотя и пользы тоже не приносит). Однако стоит дать ей хоть малейший шанс — и C. diff сразу проявляет свою грозную природу. Такой шанс ей дают антибиотики. В нормальных условиях, когда кишечник заселен здоровой и сбалансированной микрофлорой, эта микрофлора держит C. diff «в черном теле», выталкивая ее вон или загоняя в такие уголки, где она не может натворить бед. А вот после приема антибиотиков, особенно «широкого спектра действия», равновесие микрофлоры нарушается, и тогда C. diff начинает бесчинствовать.

Если антибиотики могут способствовать процветанию C. diff, то возникает вопрос: меняют ли антибиотики остальную микрофлору? И если да, то как долго длится этот эффект? Большинство людей наверняка знает по себе, что курс лечения антибиотиками часто сопровождается вздутием живота и поносом. Это наиболее частый побочный эффект приема антибиотиков, и, разумеется, он вызван нарушением привычного равновесия микрофлоры, то есть дисбактериозом. Обычно эти сиптомы проходят через несколько дней после окончания курса лечения. Но какие же микробы остаются в организме? И восстанавливается ли потом их нормальный естественный баланс?

В 2007 году этим вопросом задалась группа исследователей в Швеции. Особенно их интересовало, что происходит с бактероидами, поскольку именно они специализируются на переваривании углеводов, поступающих из растительной пищи, и, как я говорила во второй главе, играют важную роль в обмене веществ у человека. Исследователи разделили группу здоровых добровольцев на две подгруппы: одной из них в течение семи дней давали антибиотик клиндамицин, а второй не давали ничего. Кишечные микробы людей, принимавших клиндамицин, подверглись сильному воздействию сразу после начала приема препарата. В частности, резко уменьшилось разнообразие бактероидов. Микрофлора участников эксперимента из обеих подгрупп изучалась каждые несколько месяцев, однако к концу срока исследования численность и состав бактероидов у тех людей, которые принимали клиндамицин, так и не вернулись к прежнему состоянию, хотя с начала приема антибиотика прошло уже два года.

Всего пять дней приема ципрофлоксацина — антибиотика широкого спектра действия, который применяется для лечения инфекций мочевыводящих путей и синусита, — производят примерно тот же эффект. Он оказывает быстрое и глубокое воздействие на микрофлору, меняя состав видов внутри кишечника всего за три дня. Разнообразие бактерий резко уменьшается, и изменяется численность примерно трети групп, имеющихся в организме. Последствия этого сдвига сохраняются много недель, и некоторым видам так и не удается восстановиться. Для младенцев антибиотики чреваты еще более серьезными последствиями. Одно исследование, целью которого было изучение изменений микрофлоры у младенцев показало, что после курса лечения антибиотиками у одного из малышей практически не осталось бактерий: исследователям так и не удалось обнаружить никаких следов ДНК, принадлежащей микрофлоре.