10 красивых историй о любви

Стоило им войти в лифт, как Виталик с невероятной дикостью и нетерпением припал к губам Насти. Она обхватила его крепкую шею руками, ответила страстно, вложив все свои эмоции, которые разрывали изнутри. Девушка не могла себе объяснить, почему с такой легкостью доверилась незнакомцу. Он покусывал ее губы, сминал, то дразнил, проводя языком по ее языку, то углублял поцелуй, будто пытался испить ее до дна. Происходящее казалось безумием, наваждением, но таким сладким и манящим.

Виталик усадил Настю на сиденье, достал из багажника пальто, накинул себе на плечи, а потом устроился за рулем. Снег покрыл землю толстым ковром, присыпал и автомобиль. Ериванов включил дворники, чтобы очистить лобовое стекло. Мужчина спиртное не принимал, но чувствовал себя так, будто опьянел. Это Настя так на него действовала, вскружила голову, разгорячила его кровь.

– Ко мне мы уже не успеем, но есть идея. Говорят же, как встретишь Новый год, так его и проведешь… – загадочно улыбнулся Виталик.

– Куда мы едем? – с любопытством спросила Настя.

– Сейчас узнаешь, – подмигнул он ей, протянул руку и сжал ее холодную ладошку. – Замерзла? – с беспокойством спросил Ериванов. Не хотелось ему, чтобы девушка простудилась.

– Мне тепло, – ответила Настя. Стыдно признаться, но вся кровь хлынула обжигающим потоком куда-то вниз.

Потемкина позвонила сестре, предупредила о том, что приехать не сможет. Алена очень расстроилась оттого, что Настя останется одна в праздничную ночь. Однако Анастасия уверила сестру в том, что у нее все хорошо.

Спустя время Виталик остановил машину на обочине, выскочил из автомобиля, взял на руки Настю и поспешил на центральную площадь, где стояла самая высокая елка в городе. Многочисленные гирлянды подмигивали разными цветами. На площади собралось много людей.

– Точно не холодно? – уточнил Виталик, посмотрев на Настю строгим взглядом.

– Разве может быть рядом с тобой холодно? – улыбнулась она, уткнувшись носом в его шею. Виталик осторожно поставил девушку на ноги, прижал к себе и посмотрел в ее глаза так, будто пытался к душе прикоснуться. На огромном экране, расположенном на фасаде здания, президент говорил речь, но Настя ничего не слышала, ее оглушал стук собственного сердца. Толпа делала отсчет времени, а воздух был пропитан волшебством, праздник чувствовался каждой клеточкой.

– Девять, восемь, семь… – кричали присутствующие, а Потемкина тонула в карих глазах.

– Загадывай желание, – прошептал Виталик ей на ухо. От его интимного шепота Настя чуть не застонала. Мысли не могла собрать в кучу.

«Хочу в Новом году выйти замуж», – промелькнуло в ее голове, и с последним ударом часов она ощутила горячие, влажные губы на своих губах. Застонала, прильнула сильнее к Виталику.

– С Новым годом! – кричала толпа, запуская салют. Небо окрашивалось различными цветами радуги.

– С Новым годом, Настенька, – проговорил Виталик, нежно проводя пальцами по ее щеке. Потемкиной показалось, что по ее телу искра пробежала. – С Новым годом, Виталя, – ответила она, плавясь от огня, который мерцал в его глазах. Такого необычного, волшебного праздника у нее никогда еще не было. Вдруг сон? Только бы не проснуться!

– Замерзла? – насторожился он, ощутив ее дрожь.

Потемкина не знала, трясло ее от холода или от возбуждения. Пожала плечами.

– Поехали ко мне… Греться… Друзья звонят, – признался он, вытащив из кармана сотовый телефон.

В машине Виталик перезвонил друзьям, они хором поздравляли его, потом ругали, что он не прибыл вовремя.

– Скоро буду, – пообещал Ериванов и отключил телефон, перевел взгляд на Настю. – Как нога? – насторожился мужчина.

– Терпимо, – призналась она. Виталик нежно провел теплой ладонью по коленке девушки, отчего ее сердце споткнулось.

– Рад это слышать, – серьезно сказал он, продолжая водить рукой по Настиной ноге. Девушка судорожно сглотнула.

Почему прикосновения этого мужчины так будоражили кровь? Как же хотелось броситься в омут с головой, нарушить все правила и запреты, хоть и страшно! Низ живота тянуло, а между ног стало жарко и влажно.

На светофоре Виталик притянул Настю к себе, захватив в плен ее губы. Его рука нырнула под шубку, сжала ее талию, а потом переместилась выше на ребра, заскользила дальше, обхватила грудь. Девушка не удержала стон. Ериванов уперся своим лбом в ее лоб, тяжело дыша. Никогда в жизни он так отчаянно не желал женщину. Что с ним сделала Настя? Околдовала? По глазам видел, что девчонка приличная, иначе не краснели бы ее щеки от его откровенных ласк. Боялся обидеть, ненароком ранить, спугнуть. Не хотел, чтобы она считала, будто он решил воспользоваться ею.

Черт! Как же все сложно!