10 л. с.

И вдруг грохот. Это смех ста глоток, смех грубый и громкий, как рев клапана, смех на «о» — «го-го-го!». Зал гогочет. На экране нахальный посетитель, танцуя, упал. Он упал и разбил монокль. Как он здорово шлепнулся! Как растянулся! Как дрыгнул ножкой! Как утер нос! Го-го! Го-го! Пещерный человек на минуту расправляет лапы и рычит. В его глазах отчаянное веселье. Потом вспыхивает электричество, и глаза гаснут.

Господин Андре Ситроен может быть спокоен. Машина сделала свое дело: человека разобрали и собрали заново. Руки его стали двигаться быстрее, веки — реже моргать. С виду он похож па обыкновенного человека. У него брови и жилетка. Он ходит в кино. Но разговаривать с ним не о чем. Он уже не человек. Он только частица ленты: болт, колесо или штифт. Он живет не просто, как другие люди, чтобы есть, спать с женщинами и смеяться, — нет, его жизнь полна глубокого смысла: он живет, чтобы изготовлять автомобили, десять лошадиных сил, бесшумный ход, стальной кузов.

Пьер молча идет домой. Жена пробует разговаривать:

— Интересная картина! Я сразу догадалась, что этот брюнет подлец. А ты?..

Пьер не отвечает. Его жена весь день работала: она стирала белье, носила уголь, мыла пол. У нее болит поясница. У нее болят плечи. У нее все болит. Но она не стояла возле ленты. Она еще может разговаривать о каком-то брюнете. А Пьер молчит.

Молча он раздевается. Молча ложится. Он о чем-то думает сосредоточенно, ревниво. О брюнете? Об автомобиле? О смерти? Нет, он думает о пятне на обоях возле самой подушки. До чего это пятно похоже на голову с трубкой!.. Какая гадость! Ну да, вот и дым!.. Он долго думает об этом. Потом он говорит:

— Послушай, здесь надо что-нибудь повесить…

Жена еще штопает носки. Пьер смотрит, широко раскрыв глаза, на электрическую ампулку… Он смотрит не моргая. Холодный свет льется внутрь. На минуту он освещает: голова с трубкой, брюнет, как упал — смешно, скорей нацепить серьгу!.. Рука Пьера по привычке поднимается; правая рука, — левая лежит спокойно. Пьер засыпает. Рука поверх одеяла судорожно шевелится. Дыхание переходит на ночной счет.

Жена смотрит на Пьера. Какой он стал худой и бледный! Проклятый завод!.. Жена тихо вздыхает, очень тихо — ведь Пьер теперь спит. Он спит, но его пальцы едва заметно вздрагивают. Он, наверное, еще нацепляет серьги: до утра, до ночи, до смерти.

2. Игрок

Господин Андре Ситроен, если верить светским хроникерам, любимец всех казино. Без него не бывает настоящей партии. Он обладает высоким даром: он умеет проигрывать. Он проигрывает небрежно и красиво. Зеленое сукно — это не грубая пожива, это прежде всего поэзия бессонных ночей, проглоченные вздохи, тщательно скрываемый пот, отмирание пальцев, поединок с судьбой и еле приметная улыбка; ее надо быстро стереть шелковым платочком, как капли пота на висках.

Господин Ситроен игрок по природе. Его заводы — это жетоны в жилетном кармане. Не упорством достиг он своего, не хитростью, не гением — азартом. Правда, официозные биографы говорят о зубчатках, придуманных в свое время молодым инженером Андре Ситроеном, который окончил парижский политехникум. Но мало ли на свете толковых инженеров и новых зубчаток!..

В 1915 году Ситроен открыл в Париже завод. Он, конечно, изготовлял товар по сезону: он делал снаряды. Недостатка в заказах не было. Патриотизм сочетался с хорошими доходами. Но кончилась война. Перед г-ном Ситроеном были американские машины и неизвестное будущее. Одни ставили на новую войну, другие на длительный кризис, третьи на революцию. Г-н Ситроен поставил на Америку. Он понял, что отжили свой век стихи и ландо, митинги и развалка, лошади и любовь. Вчерашний домосед, мечтатель, растяпа завтра будет судорожно хвататься за часы.

В первый же год заводы Ситроена выпустили три тысячи триста машин. Кругом забастовки, волнения, цены растут, рабочие выбирают делегатов, дадаисты кричат о светопреставлении, предусмотрительные патриоты переводят капиталы в лондонские банки; кругом страх и надежды. Г-н Ситроен поставил на хорошие шоссе и на жестокую борьбу за существование.

Он обдумывает, как совместить американский размах с европейской нищетой. Надо строить дешевые машины. Надо, чтобы эти машины поглощали мало горючего. Надо, чтобы эти дешевые машины выглядели понарядней. Европеец беден, но тщеславен, он горд своей тысячелетней культурой. Он согласится на слабосильный мотор, но не на дурные пропорции.

Два года спустя заводы Ситроена выпустили тридцатитысячную машину. Это не мало, но г-н Ситроен любит только крупную игру. Автомобиль не жемчужное колье и не скрипка Страдивариуса. Автомобиль — это новое божество. Ему должны поклоняться все. Следовательно, надо понизить его стоимость. Г-н Ситроен ставит на новую карту. Он меняет оборудование мастерских. Он рекламирует свою последнюю модель: пять лошадиных сил. Это доступно всем. Счастье за полцены! Счастье в кредит! Заводы выпускают двести машин в день. Обороты увеличиваются. Улицы Парижа становятся опасными. Об автомобилях теперь мечтают мелкие лавочники и фермеры.