10 мифов об СССР

Немалые разногласия породила проблема определения классовой линии партии в ходе коллективизации. Споры сконцентрировались вокруг вопроса об отношении к кулаку. На XVI конференции ВКП (б) основная линия разногласий проходила через решение вопроса: будет ли колхоз переделывать кулака или же кулак взорвет колхоз изнутри? Одни считали, что кулака, как правило, в колхоз допускать не следует[177]. Другие делегаты полагали, что массовый приток крестьян в колхозы лишает кулака социальной базы для эксплуатации, что организационно крепкий, тракторизованный колхоз способен «переварить» кулака при условии, что последний временно лишается в колхозе избирательных прав и сдает в колхоз все средства производства. Резко отрицательно относился к кулаку И. М. Варейкис, секретарь обкома Центрально-Черноземной области. Он считал, что кулака не только не следует принимать в колхоз, но надо очистить от него и существующие колхозы[178].

Нарком земледелия РСФСР Н. А. Кубяк пытался обратить внимание делегатов на то, что основной проблемой колхозного движения отнюдь не является выработка мер против кулака. Главной слабостью колхозов был не «пробравшийся туда классовый враг», а недостаток техники, квалифицированных кадров, организованности, слабость финансового положения: «Товарищи утверждали, что коллективы в своем большинстве разваливаются потому, что это кулацкие коллективы, что их разлагает кулак и т. д. Это совершенно не так. Чаще разваливаются бедняцкие колхозы и даже организованные давно». Н. А. Кубяк безуспешно призывал (как и некоторые другие делегаты) не сводить все обсуждение колхозной проблемы к спору о кулаке, а сосредоточить внимание на действительных недостатках колхозного движения: «Два дня мы дискутируем о коллективизации и о колхозах, и никто до сих пор не отметил необходимости надлежащей организации хозяйства в колхозах»[179].

Дискуссия об отношении к кулаку продолжалась и после XVI конференции, не принявшей по этому поводу никаких решений. «Предложения согнать кулаков с земли вовсе или переселить их на пустующие окраины либо на необитаемый остров мы не слышали»[180], – констатировал В. А. Карпинский в июне 1929 г. Рассматривалась, как и на XVI конференции ВКП (б), лишь возможность переселения кулаков на отруба или на хутора, что встречало вполне резонные возражения, что тем самым как раз сохраняется экономическая база кулака, что именно прием в колхоз лишает кулака возможности использовать свои средства производства для эксплуатации, а рецидивы его классовой вражды ставит под контроль.

В рассматриваемый период (до декабря 1929 г.) раскулачивание нигде не фигурировало как официальный партийный лозунг. Более того, имелись вполне определенные директивы против раскулачивания. 13 февраля 1928 г. в письме партийным организациям по поручению ЦК ВКП (б) И. В. Сталин писал: «Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразверстку, раскулачивание и т. д., являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба. Нэп есть основа нашей экономической политики и остается таковой на длительный исторический период». 20 июня 1928 г. И. В. Сталин в письме членам Политбюро ЦК повторил этот тезис: «…нельзя бороться с кулачеством путем раскулачивания, как это делают иногда некоторые наши работники на местах»[181].

Наконец, июльский (1928 г.) Пленум ЦК ВКП (б) прямо предостерег против понимания чрезвычайных мер как вытекающих из курса партии на усиление наступления на капиталистические элементы и высказался против раскулачивания[182]. Ни весной, ни летом, ни осенью 1929 г. эти установки не были пересмотрены ни пленумами ЦК, ни XVI конференцией ВКП (б). Но именно в этот период произошли заметные сдвиги во внутреннем положении деревни и в хлебозаготовках, оказавшие серьезное влияние на фактический отход от этих решений, которые формально не были пересмотрены.

Официальный курс партии на изживание условий, вызвавших в 1928 г. применение чрезвычайных мер при хлебозаготовках, казалось бы, последовательно выполнялся. Были повышены заготовительные цены на зерно, хотя это повышение привело к тому, что средний уровень заготовительных цен 1928/29 г. составил только 96 % уровня 1925/26 г. Правда, эта цена обеспечивала рентабельность производства зерна примерно в 20 %[183]. При этом произошел значительный скачок цен на хлеб в частной торговле – более чем вдвое. Разрыв между ценами на сельскохозяйственную продукцию планового и частного рынков составил в 1928/29 г. 202 %[184].

Что же случилось? Почему на частном рынке цены на хлеб поползли вверх? Хотя валовой сбор зерновых в 1928 г. (именно этот урожай и заготавливался в 1928/29 г.), был несколько выше, чем в 1927 г. (733,2 и 723,0 млн ц соответственно), неурожай на Украине и Северном Кавказе привел к тому, что ржи и пшеницы было собрано примерно на 20 % меньше, чем в 1927 г.[185] В результате заготовка зерна также оказалась меньше, чем в 1927/28 г. Тогда было заготовлено 110,3 млн ц, а в 1928/29 г. – 107,9 млн ц[186].