10 мифов об СССР

В узком смысле слова – общество, лежащее по ту сторону капитализма и переходное к царству свободы (для него в этом случае должны быть характерны приоритетное развитие креатосферы; опора основной части экономики на переходных к постиндустриальным технологиях и 4–5 технологических укладах; сознательное регулирование и отмирающий рынок; вытеснение наемного труда формально свободным даже в материальном производстве; переход к всеобщей собственности на креатосферные блага; вытеснение эксплуататорских форм распределения; развитие человеческих качеств как высшая цель; базисная демократия).

При таком подходе мы можем зафиксировать, что социализм – это, во-первых, только начало движения к «царству свободы» и потому для него характерны не только приоритет креатосферы (в следующем подразделе мы еще вернемся к проблеме «коммунизм как пространство культуры»), но и развертывание посткапиталистических форм социально-экономической и общественно-политической организации.

Как таковой социализм, во-вторых, есть пространство и время преимущественно формального освобождения труда, т. е. развивается на базисе, неадекватном для «классического» состояния «царства свободы» (коммунизма), и в этом он подобен раннему капитализму, развивавшемуся преимущественно на базе до-мануфактурного и мануфактурного базиса, т. е. формального подчинения труда капиталу.

В-третьих, возникновение социализма на базе «классических» для капитализма производительных сил (индустриальное массовое производство, содержание и структура приспособлены к потребностям капитала) маловероятно и крайне проблематично. На базе производительных сил позднего капитализма этот генезис становится возможен, но, как общество, возникающее на недостаточно адекватном для «царства свободы» материальном базисе, социализм оказывается неустойчив. Победа или поражение социалистических преобразований во многом зависит от уже названных выше параметров – энергии ассоциированного социального творчества и меры развития культуры, освоения ее гражданами. Существенно, что в последнем случае речь идет о развитии этих параметров не только в некоторой стране, но в человеческом сообществе в целом.

Не менее существенно и то, что, в-четвертых, в условиях такого (осуществляющегося на недостаточно развитом базисе) генезиса нового общества особенно велика угроза инволюции социального творчества в деконструктивный активизм, становящийся важным фактором акселерации и без того весьма вероятных мутаций социализма.

Возвращаясь к проблеме природы Октябрьской революции, мы можем на базе предложенной выше методологии показать, что она, как и практически каждая революция, произошла в условиях, когда на лицо отнюдь не все необходимые и достаточные условия ее безболезненного совершения, но в то же время были гиперреализованы угрозы крайне реакционной, реверсивной исторической инволюции (военно-феодальной диктатуры, еще более реакционной, нежели прежняя империя).

В этом случае великая миссия и ответственность революционных сил состояла в том, чтобы суметь «достроить» недостающие элементы нового общественного здания уже в процессе революционных событий.

И в этом смысле надо отдать должное смелости и ответственности «ленинской гвардии», решившейся пойти в сложнейших условиях кризиса Российской империи именно по этому пути, не предав – из-за осторожности или трусости, свойственной меньшевикам, – интересы и действия широчайших масс, поднявшихся на революцию в начале ХХ века во многих странах мира. Другое дело, что выдержать эту линию «достраивания» предпосылок революции после политического переворота большевикам не удалось: они потерпели поражение в борьбе… со своим Alter Ego – мутациями социализма. Впрочем, наряду с поражением и трагедией большевиков мутантный социализм был еще и их подвигом – подвигом всех тех, кто вырос из Октябрьской революции и сделал ХХ век эпохой борьбы за социализм в мировом масштабе.

Ну а далее работает теоретически отображенная закономерность: в той мере, в какой «достроить» предпосылки социалистической революции не удается (или объективно невозможно вследствие недостаточности предпосылок рождения нового общества), она неизбежно вырождается в контрреволюцию, приводя либо к восстановлению прежней системы, либо к появлению мутантного вида нового общества, приспособленного (именно в силу этих мутаций) к неадекватным объективным и субъективным (таким, в частности, как перерождение революционных сил, «термидор») условиям.