10 мифов Советской страны

Роль денег не была решающей, а уж денег, которые Германия переплатила Ленину по сравнению с фондом Шмидта, — еще меньше. И главное — большевики доказали, что могут восстановить силы без финансовой поддержки и после серьезного разгрома их сил в июле 1917 г.

Июльский «мятеж»

Для обывательского сознания непостижимо, что кроме денег могло обеспечить победу радикальной левой партии. Но причина роста влияния большевиков лежит в другой плоскости. Экономический кризис, ухудшавший и без того тяжелое положение трудящихся, продолжал углубляться, и Временное правительство ничего не могло с этим поделать. Это порождало массовое отчаяние, стремление вырваться из сложившегося положения одним скачком, нереальные ожидания и в итоге — стремление к быстрым и решительным мерам, качественно изменяющим общество, — социальный радикализм. Большевики стали силой, которая взяла на себя консолидацию радикально настроенных солдатских и рабочих масс. Эта политическая ниша обеспечивала большевикам рост влияния в условиях нараставшего кризиса. Но при условии, что большевики останутся самой радикальной из крупных левых организаций и в то же время не сорвутся в авантюру, которая позволит правительству разгромить структуру партии. Это были нелегкие условия успеха, не имевшие никакого отношения к германским деньгам.

При этом партия большевиков не была тоталитарной сектой. В ней было правое крыло во главе с Л. Каменевым, стремившееся к союзу с социалистами, а Петербургский комитет и военная организация («военка») иногда занимали более радикальные позиции, чем Ленин. Непонимание этого простого обстоятельства иногда ставит мифотворцев в смешное положение.

***

Важная легенда, призванная укрепить миф о шпионаже большевиков в пользу Германии, касается июльских событий 1917 г. Якобы большевики ударили в спину наступающей русской армии и сорвали победу русского оружия, которая могла вообще покончить с войной.

Речь идет о наступлении, которое началось 18 июня под Калушем и 6 июля провалилось. Притянуть к этой истории большевиков довольно сложно. Их влияние в войсках Юго–Западного фронта, попытавшегося повторить «Брусиловский прорыв», было в это время невелико. Можно, конечно, посочинять, как Ленин информировал немцев о дате начала русского наступления[23]. Очень интересно. А Ленин–то откуда узнал? Отсюда, пожалуйста, поподробней… Нет, молчат, тупятся писатели. Еще не придумали.

Солдаты сочувствовали речам большевиков, потому что не хотели воевать. Не видели смысла. Но и на фронтовых съездах, и на митингах большевики оказывались в меньшинстве. Авторитет командования и Керенского был высок. На фронтовом съезде «само упоминание о том, что Керенский обещал приехать, вызвало такой взрыв восторга… который не уступал восторгу перед речью Брусилова… Голосование предложенной нами резолюции собрало ровно девять десятых голосов»[24], — вспоминает комиссар Временного правительства В. Станкевич. Приехавший Керенский сорвал «безграничные овации в полном единодушии». Солдаты соглашались, что выполнять приказы нужно, «общий голос солдатских представителей был за наступление». И даже наиболее авторитетный большевик фронта Николай Крыленко признавал: «Я здесь высказываюсь против наступления… Но если товарищ Керенский или наш главнокомандующий дадут приказ начать наступление, то, хотя бы вся моя рота осталась в окопах, я один пойду на пулеметы и на проволоку противника…» Но споры Керенского и его сторонников с большевиками «большинство слушало молча, думая про себя свою думу… Когда дело стало подходить к решительному шагу, настроение солдатских масс быстро падало»[25]. И хотя часть солдат «была полна решимости наступать», их не могло не смущать, что «наступление было организовано ниже всякой критики»[26].

Большевики тут ни при чем. Просто провал наступления подтвердил их правоту, что дало толчок к успехам «пораженческой» пропаганды. Раз начальство не может толком организовать наступление, нечего класть солдатские головы. Комиссар Временного правительства В. Станкевич признает эту глубинную причину неудачи наступления и разложения армии: «Мы гнали других людей, не понимающих и не могущих понять смысла войны, заставляли их идти убивать каких–то для них совершенно непонятных врагов…»[27]

Провал наступления стал крахом надежд Керенского укрепить авторитет правительства с помощью победы. Более того, пришлось срочно искать «козла отпущения», и здесь очень удачно случились волнения в Петрограде 3—4 июля. По легенде большевики решили организовать диверсию в тылу наступающей армии и тем сорвали удар.