10 мифов Советской страны

Большевики, разумеется, стремились к власти, чего не скрывали. Но в этот период они требовали передать власть советам, в которых сами не имели большинства. Ленин надеялся, что в случае, если советам придется проводить радикальные преобразования, реальное влияние в них быстро перейдет левым крыльям социалистических партий, то есть к союзу большевиков, левых эсеров (тогда еще не выделившихся из партии эсеров и пытавшихся перетянуть на свою сторону ее лидера В. Чернова) и левых меньшевиков (в том числе Мартова, Троцкого и Луначарского). Превращение советов в источник власти сделало бы большевиков одной из правящих партий при возможности добиваться радикальной политики без оглядки на кадетов. В условиях, когда большевики не имели в советах большинства, требование «Вся власть Советам!» не давало большевикам единоличной власти и лишь означало замену только что распавшейся коалиции социалистов и кадетов коалицией тех же социалистов и большевиков. Никакого переворота.

Политолог В. Никонов, попробовавший себя на ниве исторической науки, утверждает: «Большевистские лидеры… никогда официально не признают, что готовили на 3–4 июля захват власти, представляя происшедшее как стихийную демонстрацию, которую они якобы старались направить в мирное русло. Убежден, они пытались взять власть».[39] Убеждение это основано на известном рассказе одного из руководителей военной организации большевиков В. Невского о настроениях военной организации большевиков и о том, что он неискренне агитировал против выступления, так как на самом деле был его сторонником.[40] Если бы В. Никонов ознакомился с более широким кругом источников и научной литературой по этому вопросу, он бы знал, что воспоминания Невского подтверждают только то, о чем давно известно: между «военкой» и ЦК большевиков существовали разногласия. Сдерживая выступление и придавая ему мирный характер, «большевистским лидерам» во главе с Лениным приходилось преодолевать и радикальные настроения части своего актива, в том числе «военки».[41] Понятно, что, когда Невскому пришлось подчиниться решению ЦК, он выполнял его без энтузиазма.

В. Никонову неведомо, что «Невский и Подвойский отличались независимостью духа (советские источники трактуют это как нежелание подчиняться линии Центрального комитета)»,[42] так что судить о намерениях большевистского ЦК и Ленина по мемуарам Невского о его собственных настроениях — это простительно разве что политологу.

Глубокий исследователь событий 1917 г. А. Рабинович пишет: «В то время в Петрограде существовали три в большой степени самостоятельные организации РСДРП(б) — Центральный комитет, Всероссийская военная организация и Петербургский комитет. Каждая из них имела свои собственные интересы и сферы деятельности».[43] Военная организация («военка») и Петроградский комитет, находясь под постоянным давлением возбужденных солдат и рабочих и в то же время обладая меньшим опытом, чем высшие руководители партии, были настроены более радикально, чем ЦК.

Есть еще несколько свидетельств обсуждения большевиками возможности взять власть, но все они подтверждают, что Ленин не планировал этого делать в июле.

В разгар событий Ленин стал колебаться, гипотетически обсуждая с Троцким и Зиновьевым, «а не попробовать ли нам сейчас?», но в итоге сам опровергал себя: «нет, сейчас брать власть нельзя; сейчас не выйдет, потому что фронтовики еще не наши; сейчас обманутый Либерданами фронтовик придет и перережет питерских рабочих».[44]

Суханов пересказывает рассказ Луначарского о том, что 4 июля Ленин, Троцкий и Луначарский планировали захватить власть и вместе создать правительство. Луначарский категорически отрицал достоверность этого рассказа. В версии Суханова, на которой и сам он не настаивал категорически, лежат недостоверные детали (в частности, о решающей роли в событиях 176–го полка), противоречия, на которые указывает сам Суханов, считая их противоречиями в рассказе Луначарского. Наиболее вероятно, что в рассказе Суханова отразились представления Луначарского о возможной конфигурации власти тогда, когда власть будет захвачена. Но — в перспективе, а не 4 июля. Также Луначарский признавал, что рассказывал Суханову о беседе с Троцким, когда тот сказал 4 июля, что в случае перехода власти к большевикам и левым социалистам «массы, конечно, поддержали бы нас».[45] Но Троцкий — не Ленин, и пока — даже не член большевистского ЦК.

Таким образом, нет доказательств, что большевики планировали захватить власть сами или даже пришли к такому решению под давлением событий. Решение о захвате власти они примут только осенью. Поскольку в итоге, в ноябре, партия большевиков все — таки совершила вооруженный захват власти, ее участникам не было никакого смысла скрывать свои намерения предыдущих месяцев. Тем не менее они в один голос утверждают, что в июле брать власть в руки именно своей партии не собирались. И лишь мифотворцы выстраивают домыслы, призванные доказать обратное.

* * *