10 мифов Советской страны

Схема переправки денег должна была запутать русскую контрразведку (все-таки должок возвращали из вражеского государства), что было очень выгодно Гельфанду. Финансирование осуществлялось через скандинавскую фирму Гельфанда «Фабиан Клингсланд АО», где работал большевик Я. Ганецкий (Фюрстенберг).

Трансферты шли через отделения «Ниа Банкен» в Копенгагене и Стокгольме в Сибирский банк в Петрограде. Нужно иметь в виду, что «Ниа Банкен» был банком нейтральной страны. Он имел дела и с Германией, и с Россией, в 1916 г. при его посредничестве было заключено соглашение об американском кредите для России в 50 млн долл.[12] То есть формально большевики получали деньги от нейтралов, партнеров бывшего партийного товарища Парвуса. Мы сейчас знаем, что Парвус, он же немецкий подданный Гельфанд, при этом консультировался в собственном МИДе. И что?

В середине 1917 г. общение с социал-демократами Германии не считалось в России чем-то особенно предосудительным. В мае-августе 1917 г. социал-демократы воюющих стран готовили в Стокгольме конференцию социалистов, которая могла бы стать мостом между воюющими блоками и способствовать заключению мира. В рамках этих консультаций Гельфанд встречался 13–14 июля с представителями меньшевиков и эсеров Смирновым и Русановым.[13]

Когда сегодня политики получают финансирование от зарубежных источников, они не всегда могут проследить, проходили ли эти деньги через какие-то арабские счета, которые одновременно финансируют, скажем, чеченских боевиков. Мир финансов взаимосвязан, и денежные потоки пересекаются причудливым образом. В современной многопартийной политической системе, где партия не может существовать без внешнего финансирования, это приводит к удивительным парадоксам. Отрицая право организации финансироваться из-за границы, потому что заграница не любит Россию, вы становитесь защитником интересов именно предпринимательских кругов. Потому что тогда за реальное влияние могут бороться только такие политические силы, которые финансируются отечественными толстосумами. Но фокус в том, что национальный капитал «зарабатывает» средства путем операций все с той же заграницей и в результате эксплуатации отечественных работников. Так что во многих отношениях национальная буржуазия ничем не лучше интернациональной (филиалом которой она является на практике).

Принципиально важно для моральной оценки политика совсем другое: действует ли в его отношениях с источником финансирования правило «кто платит, тот и заказывает музыку», или тому, кто платит, просто нравится та музыка, которую музыкант играл бы при любых условиях? В другой связи А. С. Пушкин так сформулировал это правило: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать».

Национальная буржуазия здесь, рядом, и она всегда может проследить, правильно ли выполняется ее политический заказ, а если нет — применить санкции. Зарубежные спонсоры в этом отношении обычно слабее. Так же и в случае с Лениным. Получая свои деньги из Германии — формально от шведов, датчан и Парвуса, Ленин не давал никаких обязательств. Его позиция не менялась. Ему никто не заказывал музыку. Он не торговал «вдохновением».

В Петрограде деньгами распоряжалась сотрудница фирмы Е. Суменсон. Но не будем забывать, что фирма легально торговала медикаментами, продовольствием и т. д. Так что деньги по этому каналу ходили туда-сюда, а не передавались большевикам Только часть денег Суменсон относила М. Козловскому, от которого они попадали большевикам. Ленин публично не признавал, что получал деньги от Ганецкого (еще бы!), но в 1923 г. было опубликовано письмо, где Ленин упоминает о получении денег через Козловского. Правда, сумма небольшая — 2 тысячи рублей.[14]

После июльских событий Е. Суменсон была арестована и согласилась сотрудничать со следствием. Через руки Суменсон, согласно ее показаниям, после ареста 8 июля, прошло более 2 миллионов рублей, часть которых вернулась назад фирме, и только часть ушла на сторону. Но сколько? Суменсон сняла со счетов 750 тысяч рублей, использование которых не могла полностью подтвердить коммерческой необходимостью. Следователь контрразведки Б. Никитин считал, что она передала большевикам 800 тысяч.[15]750 тысяч рублей — теоретически возможный максимум немецкого финансирования большевиков в апреле-июне 1917 г. Денег могло быть и меньше — можно согласиться с Г. Л. Соболевым в том, что «опубликованные документы носят фрагментарный характер и оставляют много вопросов».[16] Далеко не все 750 тысяч могли уйти Козловскому — бизнес в России требует самых неожиданных затрат. В любом случае с учетом инфляции (за время войны рубль подешевел в 3–4 раза) сумма, полученная от немцев, вполне сопоставима с наследством Шмидта, часть которого немецкие социал-демократы «зажали» в 1911 г. Разумеется, Ленин не считал каждый рубль, чтобы, не дай бог, не взять лишку. Ленин был готов взять с немцев больше, чем те ему задолжали. Ведь часть денег шла на международную деятельность большевиков, то есть, с точки зрения Ленина, на пользу немецкому пролетариату.