10 способов умереть

— Взять хотя бы Гертруду, — продолжал Ингвар, кивнув Фабиану, чтобы он снова сел. — Ее он начал унижать с того самого дня, когда она встретила меня. Он обращался с ней как с воздухом. О том, как он со мной обращался, даже и говорить не стоит, хотя я все равно вел себя так, как подобает идеальному зятю. Я делал все, о чем он просил.

Фабиан попытался подняться, но со связанными руками и ногами, привязанными к ножкам табурета, это было просто невозможно, и Муландеру в конце концов пришлось помочь ему.

— Я был на каждом гребаном воскресном ужине. Я сидел, кивал и делал вид, что слушаю его утомительную болтовню. Я помогал ему с домом и даже перекрыл всю крышу. Однажды летом я перекопал весь их чертов участок вручную, так как он планировал осушить его, но ему было жалко денег, чтобы нанять кого-то. У меня до сих пор боли в пояснице с того самого лета.

Муландер повернулся к несессеру, висевшему у него за спиной на крючке, и достал шприц и небольшую стеклянную емкость.

— И что ты думаешь, он хоть раз поблагодарил меня? Да ни разу! — Он вставил иголку шприца в емкость, наполнил его жидкостью и стравил лишний воздух.

— Что в шприце?

— Химическая формула этого вещества слишком сложная, для ее объяснения потребуется доска средних размеров. Так что тебе придется довольствоваться тем, что это вещество, которое я надеялся не использовать, но ты только что доказал обратное. На чем мы остановились?

— Он был неблагодарным, — сказал Фабиан, провожая взглядом шприц до тех пор, пока Муландер не скрылся за его спиной.

— Совершенно верно. Спасибо. И вот я стоял и смотрел, как он лежит на полу с кухонным ножом, торчащим из живота, и чем больше становилась лужа крови под ним, тем лучше я себя чувствовал.

Фабиан почувствовал, как Муландер задрал его рубашку, просунул под нее свою холодную руку и стал ощупывать его нижние позвонки.

— Как только старикан наконец-то затих и больше не двигался, я смог подчистить следы и оставить нужные мне. Например, я целых три раза отполировал пол на кухне, чтобы он был как можно более скользким. После этого я положил его животом на раскрытую дверцу посудомоечной машины прямо на корзинку для столовых приборов. Кровь я как мог собрал, сделав при этом все возможное, чтобы она не свернулась до того, как я вылил ее на посудомойку. Посиди спокойно, будь так добр.

Игла проникла между позвонками, и вскоре после этого по телу распространилась жгучая боль, которая становилась все сильнее. Как будто это была какая-то кислота, разъедающая все на своем пути.

— В каком-то смысле это было похоже на то, как если я бы я приехал на место преступления в составе команды криминалистов, — продолжал Муландер, доставая из несессера еще одну маленькую стеклянную баночку и наполняя шприц. — Но с той небольшой разницей, что мне пришлось работать в обратном направлении. Это было очень необычно, и мне никогда не было так весело. На этот раз у меня был полный контроль над ситуацией, и я точно знал, что буду делать.

Боль утихла и превратилась в тупое пульсирующее оцепенение.

— Я мог предвидеть то, что произойдет в будущем, когда на место происшествия прибудет Рагнар Седерстрем из полицейского округа юго-западного Геталанда. — Муландер снова повернулся к несессеру. — Я уже прямо слышал, как он сделает вывод, что произошел трагический несчастный случай, и Эйнар Стенсон поскользнулся на недавно отполированном полу, упав прямо на корзинку для столовых приборов посудомоечной машины, в которой лежал кухонный нож острием вверх. Это было просто чудесно.

Муландер обернулся, в руке у него был пинцет с заостренными кончиками, буквально через пару секунд он без предупреждения вонзил его в бедро Фабиана.

— И ты знаешь, как это бывает. Если вы откусили от яблока, то трудно не откусить еще кусочек. — С улыбкой на лице он вытащил пинцет и вытер кровь о штаны. — Вот так.

Фабиан видел, как на джинсах стало расти пятно от крови вокруг раны. Но он почти ничего не чувствовал и только сейчас осознал, что не может пошевелить ногами.

— Жаль, что ты не беременная женщина. Тогда мы могли бы воспользоваться случаем, чтобы сделать кесарево, раз уже запустили весь процесс.

Эпидуральная анестезия. Это именно то, что он сейчас пережил. Он посмотрел на Муландера.

— Значит, ты лишаешь жизни своего тестя, понимаешь, что тебе это нравится, и просто продолжаешь убивать, — сказал он тем временем, как нижняя часть тела полностью онемела. — Да что с тобой не так?

Муландер рассмеялся и подошел к ванне, где осторожно отсоединил один за другим три прикрепленных скотчем кабеля.

— Ты бы только знал, как легко перейти на другую сторону. Конечно, есть некая граница, в этом нет сомнений. Но вопреки тому, что думает большинство людей, она не такая уж широкая и на ней нет какой-то высокой стены, через которую нужно перелезть. Нет, на самом деле граница весьма зыбкая.

— Может быть, для тебя, Ингвар. Но для всех остальных, здоровых людей, эта граница весьма четкая и ощутимая.