10 заповедей нестабильности

А теперь попробуйте представить себе всю совокупность нервных реакций мозга и организма в момент, когда вы дотрагиваетесь до горячей плиты и отдергиваете руку (опытная хозяйка тут же ухватиться обожженными пальцами за мочку уха). Даже в этой, очень простой ситуации программа действий является весьма сложной, и она многократно усложняется при вождении автомобиля по оживленной автостраде в час пик, когда водитель непрерывно воспринимает информацию от массы внешних источников и почти немедленно реагирует на меняющуюся обстановку. Спасением является лишь то, что на часть информации человек реагирует бессознательно или «инстинктивно», однако в большинстве случаев наше сознание и поведение является комплексным и многогранным, т. е. требует быстрой оценки, принятия решений и нейромышечной реакции (иногда включающей речевую деятельность и т. д.). Современные компьютеры могут моделировать процесс управления самолетом с поразительной реалистичностью, но объем используемой при этом информации значительно меньше той, которая используется нашим мозгом при выполнении многих бытовых операций (например, покупки пакета молока в магазине).

Даже беглое знакомство со структурой мозга и способностью его клеток выполнять операции по принципу да/нет (включено/выключено) наводит на мысль о том, что мы имеем дело с очень сложным компьютером на основе органических материалов (сравнение можно считать просто расширенной метафорой). Это решение, кстати, вовсе не снимает и не решает вопроса о происхождении сознания, даже если мы «докапываемся» до самых глубинных механизмов зарождения мыслей и поступков. Дуализм философского подхода сохраняется, и мы обречены на размышления о том, вызывается ли чувство страха увеличением числа нейронов, накопивших информацию об опасности, или проскоком через нейронную сеть одного, но «срочного» сигнала «тревоги». Возможно, что в нашем сложном сознательном аппарате (мозг/компьютер) реализуются одновременно сразу два механизма оценки обстановки.

Предполагается, что эмоции возникают в мозгу после оценки ситуации с учетом всех событий, переживаний и реакций, которые как-то помогли «выжить» в сооответствующих обстоятельствах предыдущей жизни, а некоторые специалисты даже считают, что в этот процесс вовлекаются молекулы наследственной ДНК, где «хранятся» какие-то совершенно древние воспоминания. Уже сейчас точно известно, что некоторые отделы мозга обладают своеобразной специализацией: например, какие-то участки явно сязаны с восприятием музыки, а возбуждение определенных центров приводит к одинаковым эмоциям или реакциям у самых разных людей и т. д. Аналогично, действие психотропных препаратов вполне рационально объясняется их воздействием на электрохимическую активность клеток мозга. Невропатологи уже давно умеют бороться со многими тяжелыми психическими заболеваниями (типа маниакальных психозов и т. п.), воздействуя на определенные участки мозговой коры или возбуждая их.

Задумайтесь о том, почему вам интересно читать о всех этих примерах, относящихся к работе мозга в качестве вычислительной машины? Ответ прост, поскольку причиной вашей любознательности выступает все та же страсть человеческого мозга к получению новой информации. Электрохимические информационные сети в нашем мозгу буквально ищут новые данные, стремятся получить и обработать новую информацию, а также сравнить ее с уже имеющейся (даже если эта информация относится к бесспорным или, напротив, очевидно абсурдным утверждениям). После этого мозг сортирует информацию, т. е. что-то отбрасывает в качестве ненужного хлама, а какие-то ее части запоминает или вводит в активную программу поведения. Естественно, что вся эта картина выглядит и является сугубо материалистической.

Однако следует задуматься и о том, что если мозг эквивалентен компьютеру, то в этой картине нет места вашему собственному сознанию, вашей личности. Человек в такой модели вполне может спросить себя: обладаю ли я лично хоть каким-то самосознанием вообще? Строго говоря, никто на свете не может дать обоснованный и ясный ответ, поскольку ученые и философы продолжают ломать голову над этой загадкой. В науке о сознании возникло даже целое научно-философское направление, полагающее, что наш мозг принципиально не обладает никаким реальным механизмом для определения и понимания своей собственной роли в процессах познания, вследствие чего мы никогда не получим никакого точного ответа на вопросы существования собственного сознания и личности. Эта концепция неожиданно заставляет вспомнить о том, что в древней Греции наиболее важные сведения и знания передавались только при особых церемониях, именуемых мистериями. Возможно, что дело обстоит именно так, однако можно надеяться и на то, что в этом столетии мы станем свидетелями неожиданных открытий и прорывов в этом таинственном и притягательном направлении.

***