100 лет Перекопской победы. Сборник научных статей

Соответственно – та сторона, которая проиграла и лишилась права казнить – сохраняет за собой это право в сокровенной сфере и ждёт новой исторической эпохи для того, чтобы взять реванш, отомстить, отыграться, вернуть себе власть, снова царить и казнить.

Если сделать процессы обесчеловечивания предметом публичного и массового мониторинга, а вместо казни шаг за шагом обновлять качество кадров и денонсировать дипломы о высокой образованности у асоциальных лиц, то через 15-25 лет напряжение социальной напряжённости существенно снизится. Разумеется, объективные характеристики расслоения населения на богатых и бедных тоже будут играть свою роль: только при наличии некоторого благосостояния у половины населения заинтересованность в социальной стабильности будет доминировать над жаждой сокровенной сатисфакции. Тогда весь жар полемики о вражде красных и белых займёт достойное место в университетских аудиториях.

Это и будет подобием настоящего, а не бюрократического окончания гражданской войны.

Для академических же дискуссий обесчеловечивание, как предмет исследования был и будет актуальным довольно долго.

Головнин Р. Е. Социалистический реализм как исход революции и главный инструмент построения Советского Союза

Головнин Р. Е., независимый исследователь

Аннотация. В настоящий момент существует проблема изучения советской культуры через призму её революционности и стремлении к иной форме человеческой организации. В данном докладе будет представлена попытка описать соцреализм не только как историко-культурный феномен, ставший возможным в стране победившей революции, но и как самоописательный синтез искусств, прорабатываемый государственным аппаратом.

Ключевые слова: революция, смена парадигм, социализм, советская культура, социалистический реализм

Golovnin R. E.

Independent scientist

Socialist realism as the outcome of the revolution and the main tool for building the Soviet Union

Abstract. At the moment, there is the problem of studying Soviet culture through the prism of its revolutionary character and striving for a different form of human organization. This report presents an attempt to describe socialist realism not as a historical and cultural phenomenon that became possible in the country of the victorious revolution, but as a self-descriptive synthesis of arts, worked out by the state apparatus.

Keywords: revolution, paradigm shift, socialism, soviet culture, socialist realism.

Принятие, или даже готовность к неизбежным преобразованиям с приходом XX века, самым очевидным образом проявилось не на политической арене, а в теориях и практиках деятелей мира искусств. Тогда по всему земному шару возникали школы, в лице заинтересованных групп, предлагавших новые формы творческой деятельности. Зарождался так называемый модернизм, иногда приобретавший региональный оттенок. Появившийся в 1909 году в Италии футуризм, мгновенно находит своё продолжение в России, становясь главным двигателем русского авангарда в периоде так называемой «культурной революции». Помимо новомодных эпатажных течений, сметавших традицию, Россия была готова к близившимся изменениям из-за склонности самой культуры к апокалипсическому мышлению, как писал об этом Н. А. Бердяев. Подобное явно улавливалось в творчестве А. Платонова, А, Белого, А. А. Блока, где переплетались различные утопические стремления, но, в частности, народный хилиазм. Близящаяся социальная революция интуитивно подготавливалась деятелями изящных искусств – строителями царства авангарда. Они выступали воинственно, пристрастно и что самое главное, программно.

Человек на поступи к двадцатому веку жаждал говорить на сверхязыке, Установление нового мифа потребовало создания словесного и изобразительного языка, который мог бы его выразить. Футуристы, декларируя, что они могли бы участвовать в формировании души нового человека, отрицая культуру прошлого в пользу рукотворного, супертехнологичного нового мира, хотели создать новый язык из новых знаков. Все они признавали функцию языка как инструмента власти и как средства трансформации сознания.

Постепенно приходит осознание футуризма как нового государственного искусства, стирается граница между искусством и политикой.