100 лет тому назад. Часть вторая

Дома все было по-прежнему. В смысле, мать расцеловала и за стол усадила, Дашка поинтересовалась, не привез ли я ей чего, а отец рассказал свежие новости. Ничего особенного. Чека, усиленная отрядом чоновцев, из Рубцово, только-только из деревни уехали. Впрочем, меня даже и не спрашивали, взрослых для допроса им вполне хватило, а я к тому же еще несовершеннолетний, какой с меня вообще спрос. Кстати, и фургон с тройкой лошадей эти ответственные лица, уезжая, с собой прихватили. Сказали, будут наследников того погибшего нэпмана искать, который всю эту разъездную торговлю затеял. Ну,… может быть. Чоновцы — люди идейные, может, и не заберут тот фургон себе.

Зато деревенские родственники погибшего старосты, спихнув с рук фургон, вздохнули с облегчением. Им же тех лошадей еще и кормить требовалось. Ну, да ничего, зато им очень даже неплохой дом в наследство остался, говорят, на следующей неделе уже переезжать туда будут. Ага! А мне, значит, до следующей недели, пока новые жильцы в том доме не появились, надо выпотрошить заначки покойного Ивана Тимофеевича. Эх, не знала бабка хлопот, купила бабка порося!

На дело я самой ближайшей же ночью отправился. Ну, а чего затягивать-то? Еще и, помимо имевшейся в моем распоряжении сумки, два мешка с собой прихватил. Староста же так и не успел рассказать, что он там, на конюшне и в сеннике запрятал. Хорошо еще, не зарыл, а то, только ночных раскопок мне для полного счастья и не хватало.

Такое большое количество мешков не пригодилось. В одном месте вообще столовое серебро отыскалось. Металл хоть и тяжелый, но занимающий не так уж много места. Правда, сервиз там не один был, с полмешка посуда все же заняла. И вроде как, некоторые предметы сервиза там очень не простые присутствовали. Магией от них несло. Ну, тут, понятное дело, амулеты, позволяющие кофе без огня кипятить или уже готовый кофе долго горячим держать…. Или все же не амулеты, а артефакты то были? Амулеты же подзаряжать нельзя? Не резон такой одноразовый расходник в предмет длительного пользования встраивать. Долго голову над загадкой ломать не стал. Дома, если получится без Дашки остаться, поэкспериментирую, может быть. У меня же, вроде как, зарядник для накопителей в ларе в сенках валяется.

Второй клад, тот, что в сене был закопан, еще менее объемным вышел. Золотые и серебряные украшения, с десяток монет, орден с колющимися лучами, усыпанный мелкими бриллиантиками. Все это я, почти не глядя, прямо как было в узел завязанное, в сумку засунул.

Осталась последняя часть, в самом доме. Ну, не считая еще одного клада, четвертого, который на околице деревни под старой ивой был зарыт. И вот эта, третья часть ухоронок, меня особенно порадовала. Там, в кухне, под полом, банальные деньги оказались. Много! Причем, в новеньких, недавно выпущенных червонцах, на которых черным по бледно розовому обещался размен их на золото по первому требованию. Мой доход с продажи степных лошадей на фоне такого богатства смотрелся вообще бледно! Черт! Да тут на дом в столице, наверное, хватило бы! Одна небольшая проблема только, мне из всего этого всего одна треть принадлежит, остальное я пообещал в Москву, Степаниде доставить.

Разумеется, вот так сразу, я ни в какую Москву не поехал. Зима на дворе, не самое хорошее время для путешествий в наших условиях. Правда, отца о намеченной на теплое время года поездке все же предупредил. Родитель только рукой раздраженно махнул. Смирился, по-видимому, что продолжателя его дела из меня не получится.

Два месяца не прошло, пролетело. Новый 1923 год наступил! Что я там про то, что зимой в деревне делать особо нечего, говорил? В этот раз все не так однозначно оказалось. У нас же скота на подворье в разы прибавилось! И за всеми этими лошадками, да Буренками уход оказался нужен. Кормить, убирать отходы жизнедеятельности, доить, полученное молоко перерабатывать.

Ну, положим, доить, все же на матери, как и раньше, обязанностью повисло. А вот все прочее пришлось и мне постараться. Зато первому полученному сыру мы с отцом радовались, как самому лучшему подарку! И маслу радовались! Это же, считай, живые деньги. Ну, если их, понятное дело, до Рубцово вовремя доставить.

В этот раз я тоже в Рубцово с нашей продукцией поехал. Один ездил, дома тоже работы невпроворот было. В городе, как водится, на обратном пути на почту заглянул. Тут это, типа, такой обычай у сельских жителей был. Приехал в город, поинтересуйся, нет ли какой корреспонденции для односельчан. Почтальона то, чтобы в такие кругаля мотался, в здешних местах отродясь не держали.

— В Большие… Ебуны? — На последнем слове у почтальонши, молоденькой девчонки, что на городской почте с селянами работу вела, проступил яркий румянец. Видать, представила себе чего-то не того. — Есть! Есть письмо! — Объявила она через пару минут, просмотрев невеликую стопку корреспонденции, дожидавшейся своих адресатов.