100 лет тому назад (СИ)

— Так я же не бездельничать совсем уж предлагаю. Надо нашу делянку с посадками от сорняков очистить. Я ж под это дело и отпросился у родителя.

— Убедил. Дело тоже нужное. Посмотрим завтра, что там почем.

Назавтра с утра, в самом деле, отправились исследовать, что там за зиму среди потайных посадок семьи Ширяевых изменилось. Семен сказал, что не изменилось ничего, практически все посаженные растения зиму пережили. Осталось только им помочь с сорняками-конкурентами справиться. Так почти до обеда и дергали всякую ботву, Семен руками, а я, лежа на боку, вплотную к посадкам, телекинезом управлялся. Всем хороша позиция лежа, только я постоянно опасался вниз скатиться, плантация же «по науке» на очень крутом западном склоне оврага была устроена, хоть и не высоко от дна, уклон приличный был, сорвавшись вполне можно было сильно побиться.

— А скажи мне, мой друг, что у вас хоть за растения тут произрастают в такой тайне от остального человечества? — Задал я от скуки вопрос.

— Да, в основном, златоцвет и шип-дерево, их в городе зельевары хорошо берут. А еще у нас тут, — в этот момент Семен даже голос приглушил, чтобы показать важность сообщаемой информации, — пара корешков женьшеня посажена. Китайцы за многолетние корневища вообще готовы золотом платить десять к одному по весу. Они из женьшеня какой-то порошок получают, от которого жизнь продляется. Причем, чем корень старше, тем сильнее эффект.

Даже я, горожанин, в прошлой жизни про чудодейственные свойства женьшеня слышал, поэтому моментально заинтересовался:

— Где, покажи.

Показанный побег большого впечатления не произвел. Мелкий он какой-то. Разве что зеленоватые цветочки хорошо пахнут. Но землю вокруг драгоценных растений мы с другом пропололи с особой тщательностью.

А потом сорняки неожиданно закончились, оставив нас в полнейшем раздрае и недоумении. Мы-то уже всерьез настроились от золотодобычи отдохнуть в этот день, ан вот так, ни два, ни полтора, вышло. Солнце же, как в той шутке про негра, еще высоко, нас наша совесть загрызет за столь длительное безделие.

— Давай тогда к болоту сегодня не пойдем, тут в ручье чуток поработаем. — Сжалился я над Семеном, испытывающим к запаху болота какое-то сверхъестественное отвращение. Пару раз вообще вырвало моего товарища, и привычка к вони что-то никак не вырабатывалась.

В этот раз, наученный горьким опытом, отходы производства обратно в ручей я уже не скидывал, разбрасывал их широким веером по склонам. Так и ручей не засоряю, и посторонним, буде сюда забредут, никаких намеков на наличие в ручье золота не оставлю. Замечательно, даже малейшего неприятного запаха нет, только все познается в сравнении. Даже Семен ближе к концу работы признал:

— Что-то жидковато тут выходит. Лучше я завтра запах буду терпеть, но постараюсь побольше золота добыть.

Таким образом, мы примерно десять дней, не покладая рук, трудились, а потом с севера набежала большая туча, в овраге стало темно, словно глубокие сумерки наступили, и Семен неожиданно крикнул:

— Спасаемся! Если дальше в горах к северу от нас большой ливень прошел, нас тут просто смоет ко всем чертям! Степь от подножья гор до сюда желобом прогнута. — Блин! И чего он раньше молчал! Я же тут никогда раньше не бродил, местных условий не знаю.

Побежали на выход. Семену то еще ничего, у него от применения магии в основном из системных Характеристик одна Сила магии была задействована, физически, считай, совсем свежим был, а каково мне? У меня-то Выносливость едва ли не на нуле в тот момент от бесконечного телекинеза была, я же старался как можно сильнее нагружать эту Характеристику, чтобы она максимально прокачивалась.

Мы примерно еще только на половине пути были, когда с неба дождь хлынул. Все сразу стало мокрым и скользким, а ручей, вроде как стал делаться полноводнее.

От накатившего стресса внезапно стали мысли в голову со страшной силой приходить. Разом дошло, что бежать дальше — не вариант. Или в этой гонке по скользкой поверхности головы себе расшибем, или… все равно не успеем, ручей вон, уже пениться на поверхности начинает и в ширину вдвое прибавил. Стал склоны осматривать, пытаясь хоть чуточку поположе место для подъема выбрать. В одном месте что-то вроде промоины на глаза попалось. Не такая грандиозная, конечно, как та, по которой мы в этот каньон спускаемся, но хоть что-то.

— Стой, Семен, — закричал, — попробуем при помощи моего телекинеза прямо тут вылезти.

Первым делом сам полез, прикрепившись все тем же телекинезом к толстой березе, растущей из едва ли не вертикального склона. Там, возле ствола небольшая площадка оказалась, достаточная, чтобы ногами опереться. Потом следом к себе и Семена затянул. А потом силы меня окончательно покинули. Так мы и остались на малюсеньком пятачке посреди крутого склона, да еще и под проливным дождем. Хорошо еще береза крепко корнями в грунт вросла, не давала обратно вниз укатиться.