100 магнитоальбомов советского рока

...«Московские каникулы» открываются короткой интродукцией «от Ника»: «Москва эротическая, треск трузеров, говно на палочке и Башлачев». Пропущенный через ревербератор голос звучит гулко, словно человек находится в каменоломне. Сразу же становится понятно, что сейчас будет музыка не для танцев. «Печальный уличный блюз» («Жизнь не клеется, в городе мрак...») был записан без всяких наложений с первого раза. Жесткий, драйвовый ритм-энд-блюз, построенный на минимуме гитарных аккордов, плюс сдавленные звуки губной гармошки и нелепые завывания машинного клаксона — как заводские гудки, призывающие рабочих к забастовке. Вокал Ника описать невозможно — человек переходит с речитатива на крик и кричит не переставая до тех пор, пока не заканчивается пленка. «Ребята задали такой драйв, — вспоминает Ник, — что я просто почувствовал, что нахожусь сейчас не в Видном, а в Чикаго во время расстрела демонстрации в 1969 году. Я внезапно почувствовал себя американцем. Я перенес себя на другую площадку, в другую страну».

...Ник вынул из запыленных сундуков весь джентльменский набор песен, датированных оренбуржско-симферопольским периодом: «Методист», «Город на крови», «Улялюм». Перед «Улялюм» Ник читает отрывок из «Песни о Гайавате» Лонгфелло, посвящая эту эпитафию художнику «Кобы» Лешке «Смерть-Комиссарам» — бывшему тюменскому уголовнику, погибшему в пьяной драке осенью 1989 года. В композицию «Дежурный по небу» Ник внезапно включает фрагменты русской народной песни «Ой, калина», а в финале «Города на крови» читает отрывки из «Отче наш».

Альбом заканчивается массовым исполнением «Веселись, старуха», в котором Нику подпевают все кому не лень. Со стороны это выглядело дымно, пьяно и весело. Начинает сбиваться с ритма сидящий в отдельной кабинке совсем уже нетрезвый Жаба. На втором плане слышны голоса покойных ныне Женьки Вермахта и Димы Дауна (гитарист «Резервации здесь»), а также жителя Гамбурга Олега «Берта» Тарасова и представителей местной интеллигенции — звукооператоров Афанаса, Карабаса и продюсера Бегемота. Что называется, вдохновенный экспромт чистой воды.

«Я ощущал себя как ребенок, который дорвался до сада, состоявшего из прекрасных роз, — вспоминает Ник. — Не срывая шипы, но даря цветы себе самому. «Лолита» подарила мне музыку. Они очень четко схватили атмосферу яростной танцплощадки, мои чувства и ощущения в шестнадцать лет. О такой команде я мечтал, будучи подростком. Они вернули меня в мое детство, в мою юность, со всей ее радиоактивностью. Грубо говоря, они подарили мне меня».

Неоретро. Грубые удовольствия для тонких натур (1990)

сторона A

Поиски светлой любви

Облеченные властью

Козлиная баллада

Поцелуй на прощанье

сторона B

Deja Vu

Верни мне фотографию

Алиби

Тростник

«Неоретро» родом из карельского городка Костомукша — небольшого оазиса с тридцатитысячным населением, расположенного неподалеку от финской границы. Возможно, именно специфика географического положения повлияла на многообразие оттенков удивительного звучания «Неоретро». «Гитары на наших альбомах никогда не было и быть не могло, — считает автор песен Артур Ефремов. — Роберт Фрипп в Костомукше как-то не народился, а на меньшее я не согласен. Регулярное использование пан-флейты, играть на которой я так и не научился, иллюстрирует бесконечное сумасшествие меня. А это один из принципов «Неоретро» — продавать недостатки по цене уникальных достоинств».

Музыка «Неоретро» задевала за живое и грела душу, напоминая добрые и грустные мелодии промокшего под проливным дождем старого шарманщика. Помимо ненавязчивой ритм-секции в группе использовались скрипка и приглушенный синтезатор, издающий звуки, похожие на детскую забаву «Дэнди». Функции отсутствующей гитары эпизодически выполняли най или пан-флейта, выточенная Ефремовым из бамбука по схеме молдавской многоствольной флейты.

Сам Артур Ефремов по диплому считался педагогом музыкальной школы (теория музыки), хотя в школе не учительствовал ни дня. Работал токарем и слесарем-инструментальщиком. Затем — режиссером и инженером видео- и аудиомонтажа. Как поэт и музыкант — формировался в полном отрицании отечественного рок-н-ролла. «Зачем слушать всякую чушь, когда в мире столько прекрасной музыки?» — риторически вопрошал Ефремов, с любовью просматривая домашнюю антологию из Roxy Music, Visage, OMD, Kraftwerk. Быстро освоив всевозможные синтезаторы, Артур хвастался друзьям, что как клавишник может уверенно чувствовать себя в любой команде (при его стилистической всеядности это было почти правдой). Жаль только, что любые команды об этом не подозревали.