100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

8 сентября 1941 г. ОКВ подготовило подробную инструкцию об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных, в которой большевизм объявлялся «смертельным врагом национал-социалистской Германии», а большевистскому солдату было отказано в праве «претендовать на обращение как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением». Самым строгим образом немецким солдатам рекомендовалось избегать всякого сочувствия по отношению к пленным, мгновенно применять оружие в ответ на любое неповиновение. По совершающим побег военнопленным было приказано стрелять «немедленно, без предупредительного оклика» и без предупредительных выстрелов. 24 марта 1942 г. появилась новая директива ОКВ № 389/42, основные положения которой повторяли предыдущий документ. Об условиях содержания военнопленных в лагерях свидетельствует, кроме прочего, такой показатель, как нормы питания, которые устанавливались приказами германского военного командования, главным образом ОКХ. Например, нормы питания для советских военнопленных, занятых на различных работах в составе рабочих команд, установленные приказом ОКХ от 8 октября 1941 г., составляли по сравнению с нормами, установленными для военнопленных из других государств, по хлебу 100 %., по мясу 50 %., по жирам 50 %., по сахару 100 %. Для находящихся в лагерях и привлекаемых к незначительным работам советских военнопленных нормы питания составляли по хлебу 66 %., по жирам 42 %., по сахару 66 %. от норм для прочих военнопленных, мясо из рациона данной категории советских военнопленных исключалось совсем. В июле 1942 г. по приказу ОКВ было введено клеймение всех находящихся в лагерях и поступающих вновь советских военнопленных при помощи ланцетов и китайской туши с целью их опознания в случае побега. Целесообразно привести свидетельство достаточно компетентного в рассматриваемом вопросе человека, которого невозможно заподозрить в симпатиях к советским людям. Речь идет об имперском министре по делам оккупированных территорий А. Розенберге. В своем письме начальнику штаба ОКВ В. Кейтелю от 28 февраля 1942 г., которое, естественно, не предназначалось для посторонних глаз, министр отмечает, что «судьба советских военнопленных в Германии является трагедией огромного масштаба. Из 3,6 миллиона военнопленных в настоящее время только несколько сотен тысяч являются работоспособными. Большая часть их умерла от голода или погибла в результате суровых климатических условий, тысячи также умерли от сыпного тифа… Когда военнопленные не могли на марше идти вследствие истощения и голода, их расстреливали на глазах охваченного ужасом гражданского населения, и тела их оставались брошенными. Во многих лагерях пленным вообще не предоставляли никакого жилища. Они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструментов, чтобы вырыть ямы и пещеры. Систематической санитарной обработки военнопленных и самих лагерей, по всей видимости, вообще не предусматривалось».

Аналогичные признания были сделаны начальником II отдела управления разведки и контрразведки (абвера) ОКВ полковником Э. Лахузеном во время его допроса 30 ноября 1945 г. в качестве свидетеля на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге. «Военнопленные, большинство военнопленных, — заявил свидетель, чьи подчиненные работали непосредственно в лагерях для военнопленных, — оставались в зоне боевых действий, где не было сделано ничего для обеспечения даже тем, что было предусмотрено для обеспечения военнопленных, то есть у них не было жилья, продовольственного снабжения, врачебной помощи и тому подобного, и ввиду такой скученности, недостатка пищи или полного отсутствия её, оставаясь без врачебной помощи, валяясь большей частью на голом полу, большое число военнопленных погибло. Распространялись эпидемии». При этом свидетель подтвердил, что военнопленные находились в ведении ОКВ.

А вот как описывает условия содержания советских военнопленных в одном из лагерей обер-ефрейтор Карл Фрай: «В декабре 1941 г. в составе 889 стрелкового батальона я прибыл в Плескау… 30 человек из состава 1-й роты, в том числе и я, заступили в караул… Условия жизни пленных в лагере были ужасными. При 40-градусном морозе пленные были вынуждены жить в землянках, питаясь одной тарелкой похлебки на воде из гнилого картофеля. Хлеб вообще не выдавался. Вследствие этого пленные превратились в скелеты и ежедневно умирали от голода в количестве 70–80 человек… Из 5000 пленных к моменту нашей замены в живых осталось около 500–600 человек… Когда я вспоминаю сегодня об этом страшном времени, меня всё ещё охватывает ужас».