100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

9 мая 1941 г.

В целях установления для дипломатических представителей СССР рангов, общепринятых в международных дипломатических отношениях, и приведения этих рангов в соответствие со значением и объемом возлагаемых на дипломатических представителей СССР полномочий, Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

Установить для дипломатических представителей СССР, аккредитуемых при иностранных Правительствах, ранги:

а) Чрезвычайного и Полномочного Посла,

б) Чрезвычайного и Полномочного Посланника,

в) Поверенного в Делах.

Предложить Совнаркому СССР внести соответствующие изменения в Положение о Народном Комиссариате Иностранных Дел СССР.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинин

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А.Горкин

Москва, Кремль. 9 мая 1941 года[151].

Начальник ГРУ или, если уж быть точным, по состоянию на то время начальник Разведывательного Управления Генерального штаба генерал-лейтенант Ф.И. Голиков (в ранних вариациях фигурировал генерал-майор, что вообще бред, ибо Голиков возглавил военную разведку уже в звании генерал-лейтенанта) не имел никакого прямого отношения к Деканозову. Советские полпреды, а затем и послы никогда не подчинялись руководству военной разведки. Служебные контакты, да и то по необходимости, действительно имели, но и только. Но чтобы направлять информацию не своему прямому начальнику, а постороннему — такого никогда не было, нет и не будет. И потому Голиков попросту не мог жаловаться на советского посла, да еще и Берия. Грубо говоря, не его «епархия».

Голиков не мог жаловаться Берия и на «своего подполковника Новобранцева». Хотя бы по той простой причине, что при Голикове в ГРУ служил не подполковник Новобранцев, а подполковник Новобранец. К тому же не генеральское это дело жаловаться маршалу594 на подполковника. В тот период времени для Голикова было бы естественным обратиться к начальнику 3-го Управления Народного комиссариата обороны (Управление Особых отделов) А. Михееву разобраться с подполковником Новобранцем. Ведь в соответствии с указанными выше постановлением Политбюро и Указом ПВС СССР при разделении НКВД на два наркомата особые отделы были выведены из системы НКВД и переданы в наркомат обороны. Незнание таких тонких подробностей обычно и подводит фальсификаторов.

Упомянутый в якобы имевшей место докладной Берия военный атташе СССР в Германии генерал-майор В.И. Тупиков одновременно являлся резидентом советской военной разведки (псевдоним Арнольд) и подчинялся непосредственно начальнику ГРУ Голикову. Ни при каких обстоятельствах Тупиков даже и не посмел бы (в том числе даже и подумать) направлять добытую его резидентурой информацию непосредственно Берия. Права на такую переписку у него не было, да и соответствующих шифров тоже. Во внешней разведке были свои шифры, в военной разведке — свои.

Автор исследуемой и столь популярной фальшивки отмечал также, что «на старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами пронумерован фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреба», «Кармен», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить». Подпись: Л. Берия. 21 июня 1941 года». И это тоже махровая ложь.

Фальсификатору не грех было бы знать, что нумерацию фондов на папках архивных дел Лубянки ставили не чернилами и не ручкой, а штампом, обыкновенным цифровым штампом. Цвет — действительно фиолетовый.

Не мешало бы фальсификатору знать и то, что когда удается открыть папки с архивными делами, то в глаза бросается не резолюция, написанная вечным пером, а перечень лиц, ознакомившихся с этим делом, затем опись документов, находящихся в деле, и перечень лиц, проходящих по делу.