100 мировых шедевров

За свою историю человечество придумало много тысяч самых разных музыкальных инструментов. Одни покорили мир, как саксофон, гитара или скрипка, аудитория других ограничивается каким-нибудь крошечным племенем в африканской глуши. Но производство любого инструмента имеет долгую традицию и требует от мастера огромного умения и серьезных навыков. Как и в любом деле, создатели музыкальных инструментов делятся на большинство (очень необходимое большинство!), которое работает для новичков и любителей, и тех избранных, которые творят для музыкантов первой величины. История производства любых инструментов знает своих великих мастеров, но пожалуй, ни в какой музыкальной отрасли нет такой фамилии, которая была бы известна каждому культурному человеку, иногда совсем равнодушного к музыке, как в создании скрипок. Ну, кто, кроме профессионалов и самых глубоких ценителей, сможет назвать человека сделавшего самые лучшие рояли или барабаны? А фамилии Амати, Гварнери, Страдивари уже триста лет гремят на весь мир и интерес к ним и со стороны специалистов, самой широкой публики, и (увы!) преступников, не затихает. Удивительней же всего то, что Никколо Амати, Антонио Страдивари и Джузеппе Гварнери дель Джезу жили практически одновременно и в одном месте – в крошечной итальянской Кремоне XVII – начала XVIII века.

Сейчас, конечно, невозможно с точностью указать время и место появления первого смычкового инструмента на Земле. Считается, что идея родилась в Индии около пяти тысяч лет назад, а первым смычковым инструментом стал раванастрон. Раванастрон изготовляли из тутовника, смычок – из бамбука, на струны шли скрученные в жгуты кишки газели. Из Индии смычковые, постоянно видоизменяясь, распространились по всему Востоку, а затем во время покорения арабами Пиренеев в VIII веке появились и в Европе. Через несколько сотен лет в каждом уголке Европы был свой смычково-струнный инструмент, но всё это были ещё не скрипки. Первое изображение человека, положившего «праскрипку» на плечо, находится на фреске киевского Софийского собора, датируемой XII веком. Через двести лет, в XIV веке, в Италии играли на «лира да браччьо» (лира на плечо), которую, видимо, и можно считать ближайшей предшественницей классической скрипки. Первая скрипка увидела свет в конце XV века, а её отцом стал Гаспар Дуиффопругар из Болоньи. Эта скрипка дожила до наших дней и хранится в Нидергейском собрании в Аахене (Нидерланды). Это была настоящая революция в музыкальном искусстве и скрипка буквально «завоевала» Европу. За право называться первым скрипичным городом Европы долгое время соперничали Кремона и Брешия, но, как уже упоминалось, победительницей осталась одна Кремона.

Говоря о великих кремонцах, мы имеем тот редкий случай, когда нет нужды подробно останавливаться на их биографиях. Это был путь честных тружеников, всю свою жизнь отдавших любимому делу. Здесь не было путешествий, борьбы с сильными мира сего или воспетой поэтами любви, но была Работа, плодами которой люди восхищаются до сих пор. Никколо Амати и Джузеппе Гварнери были последними в династиях скрипичных мастеров, а Антонио Страдивари, несмотря на одиннадцать детей, так и не стал основателем новой. Можно лишь упомянуть, что прозвище «дель Джезу» Джузеппе Гварнери получил за связь с орденом иезуитов, характер которой до сих пор толком не известен. И самое главное – Антонио Страдивари и дед Джузеппе Гварнери Андреа были учениками Никколо Амати.

Итак, уже несколько веков скрипки этих трёх гениев считаются непревзойдёнными по красоте и силе звука. И всё это время не прекращаются попытки раскрыть все секреты великих кремонцев. Самое первое, лежащее на поверхности, предположение – форма этих скрипок. Но, во-первых, и скрипки каждого мастера отличались друг от друга по форме, а уж скрипки двух разных мастеров мог отличить друг от друга и неспециалист. Да и копировать начали практически сразу же, без особого, впрочем успеха. Тогда – лак, которым покрывались эти скрипки для красоты и предохранения от сырости? Этот миф продержался очень долго – до появления спектрографов, которые не выявили в оригинальных образцах лаков ничего особенного. Была и безумная попытка проверить эту теорию – с одной из скрипок Антонио Страдивари был смыт весь лак. Довольно быстро выяснилось, что с новым лаком скрипка «звучать» не перестала.