100 оттенков ванили

— Мой зам — идиот, — фыркнул Петр. Помолчал и добавил: — Нет, вообще, Федор — не просто мой зам, он — хороший и близкий друг. Еще с универа. Многое на себе тащит. Но… с чувством юмора у него беда. Он думает, это очень смешно… тайком поставить на свой контакт какую-то девку из Интернета и слать мне дурацкие эсэмэски. А я теперь из принципа не хочу менять его аватарку, — и он злорадно ухмыльнулся.

Я вспомнила то сообщение и поняла, что у меня с чувством юмора тоже не очень, потому что не выдержала и прыснула со смеху. На самом деле, это смешно.

— Ладно, Мила. Я всё-таки в душ и спать. Завтра увидимся, — попрощался Петр и отправился к себе.

Я кивнула ему вслед и метнулась на кухню — убрать с плиты ужин в холодильник, а еще выпить чего-нибудь кислого — чтобы стереть безобразно счастливую улыбку со своего лица.

И проснулась я с утра в отличном настроении! Даже не стала анализировать, чего это я так радуюсь — просто решила, что проведу этот день с Петром и вообще ни о чем не буду думать. О сложном и плохом подумаю, как Скарлетт О’Хара, завтра.

И знаете, что? Этот день того стоил — чтобы им насладиться!

Во-первых, мы с Петром долго завтракали на залитой солнцем веранде. И не моей стряпней — Петр самолично напек пышных панкейков и приготовил воздушный омлет. Нет, я так никогда не научусь готовить — у него это божественный дар, не иначе. Еще дольше мы пили кофе и болтали о всякой незначительной ерунде. Знаете, когда даже не задумываешься, что говоришь и зачем. И болтали на равных, будто старые знакомые, у которых так много общего, что даже заминки в разговоре не напрягают. Обсуждали новости, звездные сплетни, премьеры последних фильмов. И часто сходились во мнении.

И в этот раз я ясно видела, что Петру нравится моя компания. И да, в его отношении ко мне есть нечто особенное. Иногда он задерживался на мне взглядом, от которого у меня начинал пульс частить и в горле пересыхало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Во-вторых… Пока я за столом в беседке нарезала овощи для гриля, Петр колол дрова. О да, детка, о да! Как я при этом не отрубила себе пальцы по локоть — одному богу известно. Потому что это зрелище достойно первого места моего топа горячих эротических фантазий.

Петр, в серой обтягивающей майке и приспущенных на талии, драных джинсах, ритмично махал топором, отчего каждый мускул проступал на его рельефном теле, а по коже стекали капельки пота. Закончив, он взял бутылку, сделал несколько жадных глотков, оставшуюся же воду вылил себе на голову и тряхнул волосами. Как тот парень в рекламе, что сексуально выходит из воды, а потом что-то там шепотом бормочет про духи, благодаря которым он такой секси.

Только ради этого зрелища уже можно было сказать «До свидания» здравому смыслу и наделать каких-нибудь глупостей. Я и наделала — таки порезалась. Петр тут же оказал мне первую медицинскую помощь — то бишь, слизал с моего пальца кровь… Слизал… Мягкими, влажными, теплыми губами. Правда, затем строго отчитал, замотал мне палец по самое «не хочу» пластырем, отобрал нож, как опасное и членовредительское для меня оружие, и усадил в шезлонг — пить лимонад и любоваться цветочками. Пока он жарит мясо.

Цветочки меня не интересовали, а вот мужчина за жаркой мяса — очень. Поэтому в итоге случилось в-третьих…

Измазав руки в саже, Петр попросил ему полить из шланга. Нашел, кому доверить такое ответственное дело — из шланга я в итоге полила всё. Даже себя. Но больше всех досталось Петру: он стоял на краю пруда, и когда я нечаянно метнула в него тугой струей воды, он оступился и плюхнулся пятой точкой прямо в искусственный водоем.

Надо было его видеть в этот момент — растерянным и опешившим от удивления. Я же… Знаю, зараза, но вместо того, чтобы броситься на помощь, согнулась пополам от хохота. В отместку Петр дернул меня за руку к себе, отчего я совсем неграциозно шлепнулась в мягкий ил рядом с ним.

— Ты! — возмущенно воскликнула я и, чирканув ребром ладони, запустила в него веер брызг.

— Это война, — заявил Петр, задорно прищурив глаза, и устроил мне ответный огонь на поражение.

— Петя! Ай-яй-яй! — вопила я, пытаясь выбраться из пруда — даже не заметив, как назвала его. — Мокро-мокро-мокро! — визжала от души, уворачиваясь от водяного арт-обстрела. Наконец я выбралась из водоема и с хохотом бросилась наутек — и еще минут десять мы, как дети малые, играли в догонялки, носясь по всему двору.

Сумасшествие! Но было невероятно весело! Я уж и забыла, что можно так дурачиться. Чувствуя себя легкой, как пушинка. С пустой головой и переполненным через край радостными эмоциями сердцем. Вместе с мужчиной, который сейчас значительно потерял в возрасте и статусе.

Успокоились мы только тогда, когда из своего флигеля вышел дядя Вася и отругал нас. Вот взял и отругал. За помятые кое-где цветы и потоптанные клумбы. Переглядываясь, словно провинившиеся школьники, мы с Петром отправились в дом — переодеваться.