Некто, придя в Модану, должен был заплатить за себя личной пошлины пять сольдо. По такой оказии начал он громко шуметь и изумляться и собрал вокруг себя много людей, которые стали его спрашивать, что вызывает в нем такое изумление. А он им ответил: «Как же мне не изумляться, когда за целого человека надо заплатить всего только пять сольдо, а вот во Флоренции, чтобы только сунуть в нее ч…, я должен был заплатить десять дукатов золотом; здесь же я могу поместить и ч…, и ч… и все остальное, за такую малую толику Бог да хранит такой город и тех, кто им правит!»
•
Шли двое ночью по опасному пути, и тот, кто был впереди, производил большой грохот задом. Тогда сказал другой спутник: «Теперь я вижу, что ты и впрямь меня любишь». — «Как это так?» — спросил тот. Этот ответствовал: «Ты протягиваешь мне ремешок, дабы я ни оступился, ни потерял тебя».
Один старец поносил на людях юношу, смело выказывая, что он-де не боится его; на что юноша ему ответствовал, что его долгая жизнь служит ему лучшим щитом, нежели язык или сила.
БАСНИ
Ручей нанес так много земли и камней себе в ложе, что и сам принужден был покинуть свое русло.
Увидала бумага, что вся она покрыта темной чернотой чернил, и стала на это печаловаться; а те доказывают ей, что из-за слов, которые нанесены на ней, ее и сохраняют.
Пребывала вода в гордом море, своей стихии; но пришло ей желание подняться на воздух и, подкрепившись стихией огня, вознеслась она тонким паром и казалась почти такой же тонкости, что и воздух. Но, поднявшись в высоту, очутилась она среди воздуха, еще более тонкого и холодного, где ее и покинул огонь. И вот уже малые ее крупицы, теснимые друг к другу, стали соединяться между собой и обретать тяжесть; и при падении обратилась ее гордость в бегство.
Так вот и падает она с неба; а затем выпила ее сухая земля, где в заточении на долгие времена отбывает она покаяние в грехе своем.
•
806. С. А. 67 r.
Пламя, уже месяц (пребывавшее) в печи у стекольщика, завидев, что приближается к ней свеча в прекрасном и блистающем подсвечнике, с великим усилием потщилось дотянуться до нее. И один из языков его, оставив естественный свой бег, оторвался изнутри от бушующего огня, коим питался, и, пробившись с другой стороны сквозь малую щель, бросился на свечу, бывшую поблизости, и, с величайшей прожорливостью и ненасытством пожирая ее, почти привел и себя к концу И тогда, желая помочь себе в продлении жизни, напрасно пытался он вернуться в печь, которую он покинул, отчего и принужден был умереть и кончиться вместе со свечой.
Так-то, в плаче и раскаянии, обратился он в удушливый чад, оставив всех братьев своих в блистающей и долгой жизни и красе.
807. С. А. 67 v.
Случилось так, что комочек снега очутился на верхушке скалы, находящейся на крайней высоте высочайшей горы, и, собрав в себе соображение, стал он размышлять и говорить промеж себя так:
— Вот, не надлежит ли считать меня зазнавшимся и гордецом из-за того, что я, малый ком снега, нахожусь на столь высоком месте, и допустимо ли, что такое великое множество снега, какое отсюда видно мне, лежит ниже меня? Поистине, ничтожная моя толика не заслуживает этой высоты, о чем хорошим назиданием, в связи с ничтожеством" моего облика, служит мне то, что сделало вчера солнце с моими сверстниками, которые в немного часов были солнцем растоплены. А произошло это потому, что заняли они более высокое место, нежели им приличествовало. Я же хочу спастись от гнева солнца и принизить себя, и найти место, соответствующее бедной моей значимости.
И вот ринулся он вниз и стал спускаться, катясь с высоких откосов поверх другого снега; но чем ниже искал он себе места, тем больше росла его величина, в такой степени, что, когда кончил он свой бег, на холме лежала едва ли меньшая масса его, нежели сам холм, который держал его; и был он последним, которого в то лето растопило солнце.
Сказано для тех, кто смиренен: те и вознесены будут.
Комок снега, чем больше, катясь, спускался со снежной горы, тем больше рос в своей величине.
•
809. С. А