100 рассказов из истории медицины

Джон скрупулезно заносил в дневник ход операции и дозы, отслеживал все новости обезболивания. Наркоз вызвал у врачей энтузиазм, и они пробовали на себе все летучие вещества подряд. В ноябре 1847 г. акушер Джеймс Янг Симпсон попробовал хлороформ, уснул крепким сном и едва проснулся. Если бы он умер, хлороформ сочли бы просто ядом, а так его стали широко применять благодаря быстрому и надежному усыплению. Как сказал об этом Сноу, «эфир безопаснее хлороформа, но я предпочту хлороформ, как мы предпочитаем кремню с огнивом фосфорные спички, пусть даже они ядовиты и загораются в кармане».

Сноу был первым анестезиологом, который всерьез задумался, почему хлороформ вообще действует. Должно быть, летучие вещества угнетают способность тканей поглощать кислород. Сноу наглядно показал это, помещая тонкую свечу в бутылку, через которую пропускались пары хлороформа. Пламя уменьшалось на глазах и в случае сгущения паров, и при долгом горении в атмосфере с постоянной концентрацией. Это наблюдение Сноу считал самым удачным в жизни: «Вот как работает наркоз: угнетение процессов окисления происходит и при подъеме дозы, и при длительном вдыхании разбавленных паров».

Сноу не знал только, что его статью прочел принц-консорт Альберт, муж царствующей королевы Виктории. Он изучал проблему обезболивания в акушерстве: его семейную жизнь отравляли приступы ярости, которые наступали у королевы после каждых родов.

^{Джон Сноу (1813–1858), ведущий анестезиолог Великобритании, автор первой теории наркоза}

Судя по дневникам Виктории, то был действительно счастливый брак. Например, когда королева сокрушалась об уходящей юности, то писала не о себе: «Подумать только, моему любимому скоро 32!» Чтобы насладиться обществом мужа, Виктория специально переселилась в малодоступный замок Балморал в горах Шотландии. Вечерами они вдвоем уплывали на весельной лодке ловить форель до самого восхода луны, при свете которой возвращались в замок. По воскресеньям водили детей на службу в деревенской церкви без всякой охраны, только у входа в Балморал стоял один-единственный полисмен. С детьми Виктория проживала все то, чего не было в ее одиноком детстве: школьные уроки с мамой, игры в жмурки, «лису и гусей», прятки и тысячи разных шалостей.

Идиллию нарушал неведомый тогда недуг — послеродовая депрессия. К 1853 г. Виктория произвела на свет уже семерых детей и вынашивала восьмого. Альберт ожидал, что она опять перестанет контролировать себя. Это началось после первых же родов. Сначала спор о том, как лечить ребенка, потом упреки на пустом месте. Если муж доказывал королеве всю безосновательность ее придирок, она говорила, что он поднимает ее на смех. Пропускать мимо ушей не получалось: «Я требую, чтобы меня выслушали». Не удавалась и контратака: «Ты слишком занята собой, держи себя в руках», — королева принималась плакать, потому что как раз держать себя в руках она и не могла. Запереться от жены Альберт не пробовал, поскольку не выносил, когда любимая женщина рыдает за дверью. А сделать на следующий день вид, что никакой ссоры не было, не мог, потому что Виктория тут же напоминала о вчерашнем: «Тебе все равно. В тебе живут два разных человека — один любит меня, а другому наплевать. Кто из них сегодня дежурный?»

^{Британская королева Виктория (1819–1901, на троне с 1837 г.) и ее муж, принц-консорт Великобритании Альберт (1819–1861). Фотография сделана в 1854 г. К этому времени Виктория восемь раз перенесла роды с последующей депрессией, ей предстояло еще родить девятого ребенка}

Через несколько месяцев это проходило. Они обсуждали, что же здесь не так, Виктория просила прощения и кляла свою невоспитанность. Альберт склонялся к тому, что все от боли при родах. Считая их виновником себя, он каялся и наживал хронические заболевания. Сообщение о родах под наркозом вселило в него надежду.

Правда, оба были верующие и хорошо знали библейскую Книгу Бытия, где Господь за то, что Ева накормила Адама запретным плодом, наказывает ее именно родовыми муками и зависимостью от мужа: «…умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою». Вот только «господствовать» Альберт не хотел, он просто любил Викторию, а она никакой власти над собой и не терпела. Как говорила королева, «я читаю и подписываю бумаги, Альберт их промокает». Эта семья жила уже не по Библии, так что решилась посягнуть и на родовые муки.